– Да у меня, па, буквально парочка вопросов появилась. Когда я их учительнице нашей начал задавать, она на меня так злобно зыркнула, что у меня аж язык отнялся в тот момент. Ну и двойку, в общем, поставила, чтобы глупых вопросов не задавал впредь. Сказала, что это, дескать, антинаучно.
– Ну, нынче, сынок, у нас все, что не вписывается в столь противоречивую научную картину мира, называют антинаучным. Потому мы и это, как его, стремительно научно и прогрессивно эволюционируем…
– Да, па, дак вот. У нас тут сегодня на уроке биологии учитель рассказывала нам про то, что мы с тобой и вообще все-все люди на свете произошли от обезьян, и что жизнь зародилась в океане и потом оттуда прошествовала на сушу, и что всякие животные эволюционировали долго-долго, мутировали еще периодически, ну и домутировались до нынешнего состояния. Что, дескать, первые живые организмы вышли из океана.
– Из океана, да не из того, видимо, о котором они теперь думают. Мутации, говоришь?
– Да, пап, мутации! Страшная сила, двигатель эволюции… Слушай, ты объясни мне сначала лучше вот что – вот как так получилось, что рыбы выползли на берег из океана, а? У них что, ноги появились? И почему сразу не крылья – удобнее же бы было, правда? Вот нутром чую, что удобнее!
– Ну, крылья там появиться не могли, не из плавников же им расти? А ноги… ноги выросли, постепенно. Проходили сотни тысяч лет, конечности росли и росли, ну и выросли, наконец. Постепенный эволюционный процесс, вот как. Скорее всего.
– Погоди, па! Рыбы же не живут миллионы лет. Как же они эти конечности постепенно отрастить смогли? Массово выпрыгнули однажды на сушу, осмотрелись с прищуром, увидели, как здорово на ней жить, и решили, что пора отращивать себе ноги, чтобы можно было бегать, ну или заращивать назад плавники, чтобы можно было хотя бы ползать? А потом возьми, да и запрыгни с берега назад в море и поведай своим трусливым отсталым братьям о дивном новом мире у их ног… плавников?
– Рожденный ползать плавать не сможет. Ну, может быть, это были какие-то особые, самые смелые рыбы. Они, попрыгав по берегу и благополучно допрыгав назад до моря, сохранили эти образы и действия в своей генетической памяти, и другие поколения смогли воспользоваться этими знаниями. В общем, видимо, это были какие-то первые героические рыбы. Первопроходцы, если можно так выразиться.
– Шизоиды какие-то… Чего им в океане то не сиделось? Слушай, а в генетической памяти – это как? Новые поколения рыб что, поедали своих умирающих предков и мгновенно «озарялись» этим новым знанием?
– Ну, не знаю. Наверное, все же был какой-то механизм передачи новой информации между представителями одного вида живых существ. Может быть, что и до сих пор есть.
– Ну, а ноги то как у них выросли «постепенно»? Сначала выросла половина ноги, рыба увидела, что это, конечно, хорошо, но прыгать или даже ползать по земле не позволяет, да и жабры мешают… Ну, и передала на будущее «завещание» своим потомкам, чтобы занимались самосовершенствованием уже с младенческих… в смысле, с икриночных лет?
– Наверное, потом они уже стали рождаться такими, с плавниками-ногами. Чтобы сразу легче на суше было двигаться.
– А как они тогда плавали? Или они ради этого и плавать специально разучились?
– Ну, не знаю, сынок. Но так утверждает общепризнанная эволюционная теория живых организмов… да и кто мы с тобой такие, чтобы ее оспаривать?
– Вот-вот, мне учительница в школе почти тоже самое и сказала! Я ведь ей потом еще вопрос задал, что вот, дескать, пусть даже и закрепились и утвердились они на суше… ну почему не все то? Ведь если под солнышком на земле так хорошо, то почему часть этих всяких самых разных морских организмов так и не решилась выйти за своими собратьями? У них что, генетическая память внезапно отмерла и наступила массовая амнезия, или же они были настолько трусливы, что даже и помыслить не могли о том, чтобы последовать примеру своих “старших братьев”?
– Наверное, сынок, им больше в тот момент и не надо было выходить-то – тех, что уже вышли, было достаточно.
– Ага, и сухопутные создания, конечно, передали «месседж» своим морским коллегам – дескать, хорош выползать наружу, охламоны, итак уже места под солнцем не хватает.
– Да, согласен, звучит, конечно, глупо. Но ничего другого последователи Дарвина так и не придумали.
– Я много чего еще не пойму, пап! Вот, например, как у этих сухопутных товарищей крылья то выросли? Тоже постепенно, перышко за перышком и косточка за косточкой? То есть они, видимо, сначала с земли прыгали и прыгали – и допрыгались до того, что взлетели?