По залу прокатился одобрительный гул:
— О, наш Высокочтимый Вождь! Ты достойный и самый любимый сын Великого Номбо! Мы, твои жалкие подданные, преклоняемся перед твоей властью!
Вождь передал меч слуге, поднялся по лестнице и степенно уселся на мягком сидении. Двое молодых эрлов поднесли властелину на большом блюде три отсечённых головы, с которых предварительно срезали макушки и обнажили мозг. Гард жадно принюхался к запаху изысканного яства. Затем с ворчанием принялся лакать и выгрызать из черепных коробок ещё тёплое подрагивающее содержимое. Время от времени тот отрывался от ритуальной трапезы, чтобы перевести дух, и с наслаждением проводил по перепачканной морде широким языком. Это варварство продолжалось до тех пор, пока все пятнадцать черепов убитых манаков не опустели.
Но этим дело не закончилось. Вождь сошёл с пьедестала и приблизился к трупам, уложенным в ряд. Взял в руки острый тесак и с навыками заправского мясника начал разрубать тела на части. Причём вывалившиеся внутренности тут же алчно пожирал. Из всей требухи печень для живодёра неизменно оставалась лучшим лакомством. С хищным восторгом палач сжимал в окровавленных ладонях сочную плоть, ещё слегка трепещущую, и, тихонько поскуливая, старательно её облизывал. А после неторопливо поглощал, смакуя, чавкая и закатывая глаза от удовольствия. Наконец, обжора плотно набил утробу свежей мертвечиной. На остатки требухи сразу набросилась свора голодных слуг. Когда страшное пиршество завершилось, соучастники собрали куски мяса, какое не смели трогать, и сложили в корзины.
От обилия съеденного Гард отяжелел и по ступеням взбираться не спешил. Тогда его бережно положили на роскошные носилки и вновь водворили на троне. Вождь развалился на мягких подушках и с довольным выражением на сытой морде приготовился ко второму действию обряда.
Повелитель лениво махнул рукой. В помещение вошла группа пожилых эрлов. Старики знали, что их ждало, и радовались предстоящему событию. Ведь этим счастливчикам окажут высокую честь: Великий Номбо вкусит их бренную плоть, та растворится в божественном теле Отца Белоснежных Эрлов и также станет бессмертной. На этот раз Гард не собирался участвовать как исполнитель. Не потому, что в нём всколыхнулись крохи жалости или ещё что-либо подобное, просто на переполненное брюхо неохота размахивать мечом.
Гард окончательно разомлел от обжорства и вполглаза наблюдал за развернувшейся картиной у мраморных ступеней. После прославления подданными своего замечательного вождя, вознесения рук и преклонения коленей, двое особо верных правителю слуг подошли к группе старых эрлов и отрубили им головы. Быстро и без проблем. Останки тел поместили в короба, красиво сплетённые из серебряной бечевы, и под ритуальное завывание вынесли дары из зала.
Стоит отметить, что эрлы не умирали естественной смертью от старости. Как только самцы и самки достигали определённого возраста, в каком считались неспособными работать, их приносили в жертву Божеству. Гард собственноручно отправил в лучший из миров своих пожилых родителей. Среди соплеменников не находилось больных и слабых. Белошкурые оставались неуязвимыми к разным видам ядов. А всё дело заключалось в секрете белоснежного народа. И этой тайной являлся сам Великий Номбо, Отец Божественных Эрлов, бессменный и неувядающий на все времена.
***
Процессия проследовала по сводчатому коридору, дошла до конца, спустилась ниже и неторопливо пересекла ещё несколько залов и галерей. Впереди самые сильные юноши несли на носилках корзины с разрубленными на куски телами молодых манаков и пожилых эрлов. Помощники тащили два металлических сосуда белого и чёрного цветов.
Наконец толпа вступила в подземелье, чьё обширное пространство ярко освещали сотни факелов. В стенах, среди редких обычных камней сверкали крупные слитки золота. Причём в таком несметном количестве, что казалось, будто вся пещера выдолблена в одном громадном куске драгоценного металла. Голубая вода небольшого озера приятно радовала глаз, но если получше приглядеться, на поверхности плавали кости и части скелетов от останков прежних жертв. Хотя эрлы следили за чистотой помещения и водоёма, но, похоже, не очень добросовестно. А поскольку Великий Номбо слишком добр со своими детьми, то за такой проступок те удостаивались высокой чести попасть в желудок Отца Отцов раньше других.