И, не дожидаясь управляющего, сам направился в поле, следом за ним — и остальные, воодушевлённо жестикулируя руками, на ходу разговаривая друг с другом. Провожая их радостным взглядом, Анатолий Петрович вдруг услышал, что к нему обращаются... Обернулся и увидел стоящего рядом со смущённым лицом главного бухгалтера Очирову.
— Слушаю вас! — сказал он.
— Простите, — сказала Алла Сергеевна, — но ведь вы знаете, что денег в кассе нет! Как же я выполню без них ваше распоряжение?!
— Очень просто! В последние полгода я жил один и, получая хорошую зарплату, смог скопить кое-какую сумму... Зная от вас же наши финансовые проблемы, захватил её с собой. Думаю, на несколько дней этих денег хватит, а там ещё чего-нибудь придумаем...
И, достав из внутреннего кармана куртки довольно толстую пачку ассигнаций, передал совхозному финансисту. Между тем Мария всё не появлялась. “Неужели точно решила уехать? Если это так, то я или в самом деле ничего не понимаю в женщинах, или предела самолюбию жены, действительно, нет! И всё же обидно не это, а то, что разум не может укротить гордыню!..” — с болью в сердце подумал Анатолий Петрович и с понурой головой вернулся к своим начатым рядкам. Но через совсем небольшое время, с головой уйдя в тяжкую работу, твёрдо надеясь во что бы то ни стало прополоть больше всех, вдруг услышал над собой прозвучавший тихо, но словно прогрохотавший громом средь ясного дня, уже успевший стать ему дорогим и милым голос жены:
— А товарищ директор со мной рядком не поделится?
— Мария! — поднимаясь, радостно воскликнул Анатолий Петрович. — Всё-таки пришла! Ну, какая же ты у меня молодец!
И, еле сдержав себя, чтобы порывисто, словно напрочь забыв, что они в поле не одни, не прижать к груди и на глазах у всех не расцеловать в губы супругу, окрыляясь душой, произнёс:
— Ну, конечно, присоединяйся, родная!
Теперь, несмотря на то, что женская сила и выносливость по сравнению с мужскими являются более слабыми, с удовольствием принимая её, он тем не менее должен был для достижения поставленной перед собой задачи работать ещё упорней. А солнце палило всё сильней и сильней, словно решило именно в этот день проверить на излом людские характеры: сдюжат, вынесут или в придачу к жаре донимаемые кусачими насекомыми, в конце концов, ругая жизнь последними словами, бросят прополку и безоглядно уйдут с поля. Однако люди в меру своих сил медленно, но неуклонно, буквально на коленках двигались и двигались к маячившей на противоположной стороне яркой зеленью, казавшейся такой недосягаемой — будь она трижды неладна! — меже.
Как солёный пот ни заливал въедливо глаза, с ладонями, ставшими от обильного сока лебеды зелёными, Анатолий Петрович, краем глаза временами посматривал за женой, старавшейся изо всех сил не отстать от мужа. И вдруг он поймал себя на мысли, что каждый прополотый метр рядка придаёт ему дополнительные силы, ибо лицезрение освобождённых от сорняка капустных кустиков вызывало в душе звонкую радость. Порой ему даже казалось, что это он сам на последнем пределе своей стальной воли, пусть всего лишь по пяди, с руганью, с криками, но вылезает из мрачной губительной трясины к жизнеутверждающему свету! Поэтому совсем неожиданно для него прозвучал продолжительный автомобильный сигнал, возвещающий о времени обеда. Выпрямившись во весь рост, он оглядел поле и с радостью увидел, что впереди него с женой никого нет, а до межи осталось не больше ста метров! С глубокой нежностью и заботой посмотрел он на усталое, даже слегка осунувшееся, красивое лицо Марии, держащейся обеими руками за поясницу.
— Притомилась, милая?!
— Есть немного!
— Да нет, притомилась, коли я, хотя с детства привычный к прополке, и то сам спины почти не чувствую! Но ничего, скоро поедим, чуток передохнём, и сразу намного легче станет, тем более, что через два часа беспощадный зной, наконец-то, на спад пойдёт!
И они направились к поросшей густой травой пырея широкой меже, где комендант с водителем уже расставили кверху днищем обыкновенные ящики, а на них одна на другую — горками! — положили эмалированные глубокие миски, рядом с ними — алюминиевые, от времени сильно потемневшие кружки и ложки. Попросив жену сесть спиной к изгороди, чтобы можно было, прислонившись к ней, расслабить тело, Анатолий Петрович, как все, выстоял быстро продвигавшуюся очередь, хотя и постоянно слышал со всех сторон:
— Да проходите, проходите прямо к раздаче!