Все боги настолько добры и справедливы, что любят исключительно бескровные приношения, поэтому во время Ысыаха они лишь кумысом, напитком, приготовленным из кобыльего жирного молока по специальному древнему рецепту, к счастью, вполне сохранившемуся до наших дней, окропляют траву, деревья, костровый огонь, символизирующий восходящее солнце. К этому светилу у якутов отношение, как к родоначальнику всего живого на земле! А вот о всеобщем единении людей говорит хоровод осохай, означающий жизненный круг. Во время него танцующие, взявшись за руки и в такт обрядной песне, исполняемой знатным олонхоустом, двигаясь по направлению движения солнца как бы совершают круговорот во времени и пространстве и отдают тем самым дань благодарности светилу за свет и тепло, после долгой морозной зимы наконец-то золотоносно и щедро подаренные людям. В глубокой древности обрядный танец, начавшись на восходе, непрерывно продолжался в течение целых трёх суток. Конечно, его вдохновенные исполнители постоянно менялись, но считалось, что каждый, кто входил в общий круг, щедро заряжался физической и духовной энергией на целый год!
Вдруг Анатолий Петрович в своём повествовании сделал небольшую паузу. Но Мария, всё время внимательно, с неподдельным интересом слушавшая его, не замедлила воспользоваться ею:
— А вы, случайно, не знаете якутский язык?!
— Говорю с трудом, но понимаю почти всё!.. А почему ты меня об этом с такой живой заинтересованностью спросила?
— Понимаете, я во время летней практики жила в якутском наслеге Тулугино, и мне порой приходилось, встречаясь с местными жителями, слышать их речь. Читая наизусть отрывок из “Олонхо”, как мне показалось, вы весьма правильно произносили якутские слова!
— Теперь твой вопрос понятен, и я на него отвечаю так. Я с детства общался с якутами, один из них — мой одноклассник — был мне верным другом. Да и у нас дома имелась хорошая библиотека, в которой среди многочисленных книг был и прекрасно изданный древний якутский эпос. В то время я чего только не читал, даже известный труд Карла Маркса “Капитал” и некоторые сочинения Владимира Ленина. Но поскольку они тогда показались мне трудно усваиваемыми, скорей всего, по очень существенной причине, а именно я до них, скажу так, просто ещё не дорос, потому и перестал ими увлекаться. А вот “Олонхо” оказалось настолько занимательным, глубоко поэтичным, что я даже несколько отрывков из него к своему удовольствию выучил наизусть. Вот послушай, как звучит один из них: “Эллэй, содрав бересту, из ствола понаделал разные виды кумысной посуды: из цельного дерева выдолбил чорооны с ножками в виде конских копыт и с выпуклой резьбой снаружи, сделал матаарчахи с густыми узорами, сделал кэриэн с фигурными украшениями, вытянутыми в ряд. Жена сшила кыллаах-ыагас, узорчатый саар-ыагас, сабарай и разные вёдра для коровьего молока... Срезав молодые берёзки и лиственницы, Эллэй воткнул их рядами в виде улицы до самого дома. Затем, свив верёвку из чёрного и белого волоса и украсив её пучками белого конского волоса, натянул её на воткнутые деревья”.
— Ну как, понравилось?
— Очень!
— А я, Мария, ничуть и не сомневался в этом! Ведь человек с тонкой душевной организацией, любящий прекрасное, может лишь восхищаться и восхищаться таким прекрасным изложением, своим торжественным, проникновенным звучанием и языком больше схожим с белыми стихами, чем с прозой! Конечно, некоторые слова, прочитанные мной не в переводе, к примеру такие, как кэриген, что означает круглую чашу, или матаарчах — берестяную коробку для хранения волосяных ниток и костяных иголок, или саар-ыагас — огромный, тоже сделанный из сухой бересты туес. Саар — это царь, значит, царь-туес! Тебе непонятно, но коли уж приехала, как в старину на Руси говорили, в знаменитый, покрытый мрачной завесой природных тайн бескрайний край стерхов, аласов и сполохов, а не только морозов и снегов, то постарайся выучить богатый, красивый язык его древнего северного народа! Да так, чтоб слова при произношении от зубов отскакивали! Но сначала, чтобы ещё больше вдохновиться на доброе изучение, надо прочитать весь текст эпоса. Кстати, его первым на русский язык переложил Владимир Державин, а потом наш современник, тоже Владимир, только Солоухин — известный поэт и прозаик, автор знаменитых “Владимирских просёлков”.
— А спросить вас можно? — вдруг произнесла Мария.
— О чём именно?
— Как по-якутски будут звучать слова “девушка” и “люблю”?
— Без проблем! Кыыс и таптыыбын!