— Обидно! Но жизнь продолжается — и то, какой она будет, во многом зависит от нас! А с особняком давайте поступим так: вместо меня в него въедет со своей семьей, верней, всеми семействами уважаемый ветеран. Думаю, это будет в высшей мере справедливо!
— А как же вы?! — удивлённо спросила молодого директора Дина Степановна. — Где жить будете, ведь не одни — с женой?!
— Всего год назад, когда я заканчивал работать прорабом, в многосемейном доме на улице Лесной одна квартира была оставлена под небольшую гостиницу. Она, случайно, не заселена?
— Нет! Но там ведь всего две небольшие комнатки и крохотная кухня!
— Дина Степановна, а нам с женой в настоящее время и такой площади больше, чем надо! Или народная поговорка, что влюблённым и в шалаше — рай, потеряла в наше далеко не романтическое время актуальность? Надеюсь, что нет! А коль так, то на этом и закончим квартирный разговор! Или у профсоюза есть возражения?
— Что вы, Анатолий Петрович! Как говорится, хозяин — барин!..
— Тогда я чисто по-человечески попрошу вас, Дина Степановна, мою жену с вещами на своей машине, а я знаю, что у вас для обслуживания хозяйственных нужд есть бортовой “уазик”, подвезти к гостинице и помочь молодой женщине заселиться. Также передайте ей, что часа через два, максимум, три я подъеду. Хорошо?
— Конечно!
Когда дверь за комендантом закрылась, председатель профсоюзного комитета, прежде чем покинуть директорский кабинет, вдруг, вытерев носовым платком выступивший на лбу пот, произнёс:
— Анатолий Петрович, я прожил немалую жизнь, многое повидал, пережил, перевидел всяких руководителей и должен вам сказать, что, мне думается, на вас прервётся директорская чехарда.
— Это почему же?
— Да хотя бы потому, что первый же день своей работы во главе совхоза вы начали с заботы о простых, но заслуженных людях!
— Спасибо за ваш проницательный ум! Но, смею вас заверить, что так будет всегда, пока я буду возглавлять совхоз! Поэтому убедительно прошу вас, Григорий Николаевич, в список нуждающихся в достойном жилье поставить мою семью последней! — заметив, что профсоюзный, убелённый сединой лидер хотел ему что-то возразить, тотчас твёрдо добавил: — И это моё решение окончательное! Обсуждению не полежит! Больше не смею вас задерживать! Напоследок хочу нам с вами искренне, так сказать, от души пожелать успехов в совместной работе!
— Охотно присоединяюсь к вашим добрым словам!
Едва за освобождённым профсоюзным лидером закрылась дверь, Анатолий Петрович, зная по своему опыту, что руководитель, если хочет добиться стабильно ритмичной работы предприятия, должен, в первую очередь, так сказать, “танцевать” от гаража и, конечно, от бухгалтерии, тотчас по внутренней связи попросил зайти главного бухгалтера. Это была женщина, казашка, не старше тридцати лет, но всё ещё не замужем, статная, с фигурой, словно выточенной, с полной, высокой грудью, с несколько узковатыми по-азиатски, но такими выразительными голубыми глазами, что они придавали всему лицу с правильными чертами удивительную прелесть и обаяние, то самое, которое заставляет мужчин оборачиваться и долго смотреть вслед с саднящим сердце восклицанием: “Какая женщина! Но, увы, не моя!..” Одета она была в строгий чёрный костюм, плотно облегавший стройную фигуру, её чёрные лакированные туфли на высоких каблуках в дневном свете матово поблёскивали. Скромно зайдя в кабинет, она села на крайний стул, у самой двери, подобрав стройные ноги, а руки с длинными, музыкальными пальцами крестообразно сложила на круглых коленях. И на вопросительный пронизывающий взгляд директора несколько сконфуженно произнесла:
— Слушаю, вас, Анатолий Петрович!
— Алла Сергеевна, ответьте, как у нас обстоят дела с выдачей заработной платы и со сдачей материальных отчётов вообще?
— И то, и другое — неважно!
— Конкретно!
Можно и так! Задолженность по зарплате к настоящему времени уже составляет более двух месяцев. На расчётном счету — ни копейки. Отчёты руководителями среднего звена, за небольшим исключением, в чётко установленный срок не сдаются. Значит, возглавляемая мной бухгалтерия не в состоянии в полном объёме свести и сдать баланс в вышестоящую организацию. Кроме того, рабочие табели и наряды на сделанные работы составляются с большой задержкой, а ведь без их обработки никакую зарплату не выплатить, если даже в совхозе и были бы деньги!
— А не скажете, почему так с отчётностью из рук вон плохо? Неужели руководители служб не понимают, что своей безответственностью рубят сук, на котором сами же и сидят?