Наконец я ее догнала.
— Сдаешь? — спрашивает. — Или провалила?
— Результаты сегодня, но, вероятно, не попаду.
Скосила на меня взгляд, усмехнулась.
— Помидор хочешь?
— Давай.
Сунула руку в сумочку, пошарила там, достала один, подумала и кинула обратно.
— Другой поищу, поменьше. Мне нужно обедать.
Из-за угла вывернул автобус. Вера вытерла платком руки, растолкала толпу, приготовилась к штурму.
— К нам пойдешь?
— Кем?
Усмехнулась:
— Директором.
— Нет, правда?
— А подсобницей не устраивает?
В моем голосе была тоска:
— Возьмут?
— Попрошу — возьмут.
Автобус остановился. Дверь прижимали изнутри спинами, и она долго раскачивалась, будто бы автобус тяжело дышал жабрами. Наконец распахнулась с треском.
Вера оттеснила мужчину. Ее рука нащупала точку опоры. Рывок! И она боком протиснулась в автобус.
— Зарплата шестьдесят пять ре плюс семнадцать пятьдесят прогрессивка!
Двери не закрывались, автобус не отходил. До меня доносился умоляющий голос водителя.
Я отступила. Вера уже сидела у окна, улыбалась.
Мелькнула в воздухе ее проездная карточка, этакий небрежный жест вроде привета.
Автобус наконец сдвинулся с места.
Я невольно зажмурилась и отвернулась от списка. Неужели попала?
Савельева Екатерина. А я — Савельева Любовь. Значит, все законно, чуда не произошло.
А вокруг — море слез. Какая-то конопатая девчонка шмыгает носом, растирает по физиономии краску от ресниц. И тут же рядом двухметровый счастливчик — попал, черт побери! — издевательски хохочет.
Еще раз проверяю список. Чей-то указательный палец опускается все ниже и ниже по строчкам, медленно, с остановками.
Больше мне здесь делать нечего, пора забирать документы.
Канцелярия набита неудачниками.
Встаю в очередь.
Грустный общественник-второкурсник — одно плечо выше другого — глядит на меня скорбным взглядом, идет за аттестатом.
Скорбь в его походке, точно подносит мне урну с прахом. Милый, прекрасный человек! Одно присутствие такого успокаивает. И ведь сам-то не титан какой. В колхоз не поехал, от физкультуры освобожден — это сразу понятно.
Улыбнулся тихо, как ангел, попрощался за руку, задержал на секунду ладонь, дал мне почувствовать тепло собственного сострадания.
— Не отчаивайтесь, девушка, — сказал добро. — Может, все к лучшему.
Повернулся к другому — лопатки выпятились, точно крылья. Не вспугнуть бы, а то окна распахнуты, улетит.
У автомата очередь. Пора звонить маме.
Широкоплечий парень с перевернутым лицом что-то кричит в трубку. Сразу видно — коллега. Друг по судьбе. Шмякнул по рычагу. Саданул дверью.
Теперь моя очередь.
Нет, не мамин это голос. Сонин, Софьи Семеновны, как ее я одна называю.
Господи, хоть бы не узнала меня! Начнутся расспросы.
— Любочка, здравствуй! Как у тебя экзамены?
Вот и вся конспирация.
— Только что получила свободный диплом.
Ее как сдуло.
Теперь нужно ждать маму.
— Люба? Почему ты звонишь? Что случилось?
— Из института я. Нету меня в списках.
— Как нету? Должна быть. Ты же неплохо сдавала!
Это уже чисто нервное.
И тут она начинает что-то бормотать про свою жизнь, всхлипывать.
А очередь растет, мне стучат в стекло, требуют поспешить. Можно сказать, выбрала я для разговоров лобное место.
Бреду вдоль Невы. По Литейному мосту катится троллейбус, держится рогами за провода, хорошо ему, прочно, путь проложен на весь маршрут.
Какие-то парни решили повеселиться, окружили меня, замкнули в кольцо, хохочут.
— Отпустите! — кричу. — Что пристали?
Вырвалась и как шальная метнулась через мост. Слышу, звенит колокольчик. Что-то проскрежетало почти по спине, шагнула — и опять машина.
Как на тротуаре оказалась — не помню. Вижу незнакомое лицо перед собой.
— Вам, девушка, жить надоело?
— Возможно…
— Тогда три рубля штрафа с вас.
Я стала по карманам шарить, чтобы от милиционера отвязаться, но, кроме трамвайных талонов, ничего не нашла.
— Придется пройтись, — говорит. — Квитанцию я уже оторвал, не приклеивать же мне ее обратно.
Чувствую, хочется ему, чтобы я поканючила, — им тоже лень каждого в милицию таскать. А я зубы стиснула — злюсь.
— Ну что вы побежали? — спрашивает мягче. — Шли спокойно, я же за вами давно наблюдал.
Я на секунду забыла, что это милиционер, сказала зло:
— В институт провалилась, понятно?
— Вот в чем дело! — В глазах отразилось явное сочувствие. — Я после армии тоже не сразу попал. Срезался на последнем. Вышел, помню, из института, не знаю, куда дальше идти. Вы-то домой спешите, а у меня дома не было…