Неожиданно из-за тучи внизу появились три «фокке-вульфа». Они с ходу атаковали самолет-разведчик и подожгли правый мотор. Озерков попытался сбить пламя крутым скольжением к земле. В это мгновение навстречу «петлякову» выскочили еще три вражеских истребителя. Видимо, предвкушая легкую победу, они смело приблизились к нашему самолету на довольно близкое расстояние. Стрелок-радист Русанов не растерялся: бросив торчавший из нижнего люка крупнокалиберный пулемет, он метнулся к бортовому скорострельному, поймал в прицел ближайший истребитель и дал очередь. «Фокке-вульф» вспыхнул и ринулся вниз. Почти одновременно на «петлякове» раздался взрыв. Он резко клюнул носом и пошел кругами к земле. Вражеские истребители как коршуны бросились на него со всех сторон. Еще один взрыв потряс «петлякова». Замолчал пулемет из штурманской кабины. Как потом выяснилось, Соловьев был убит. Озеркову снаряд раздробил ногу, у Русанова кровь заливала глаза. Впоследствии медики удалили у него из головы 23 осколка. Смахивая свободной рукой кровь, Русанов выглянул в астролюк и увидел совсем рядом немецкий истребитель. Очевидно, у гитлеровского летчика кончились боеприпасы, а на таран они никогда не решались. Но опустели пулеметные ленты и у стрелка-радиста. Стиснув от злости зубы, он погрозил немцу кулаком. Тот ухмыльнулся и показал большой палец, дескать, молодцы. Так наши отважные ребята заслужили похвалу даже у врага.
Озерков принял решение посадить самолет на молодой сосняк, расположенный на территории, как ему было известно, контролируемой партизанами. Только ведь и молодняк бывает разным: от удара в стволы «петляков» тотчас превратился в груду обломков. Озеркова и Русанова выбросило на землю. Первым пришел в себя Русанов. Он услышал стон и просьбу Озеркова: «Перетяни мне чем-нибудь ногу». Превозмогая боль, стрелок-радист отрезал от парашюта стропу, дополз до товарища. Наложив жгут выше колена, Русанов оттащил Озеркова подальше от самолета, укрыл лапником. И откуда только взялись силы — каким-то образом встал на ноги и, шатаясь из стороны в сторону, побрел искать партизан. Можно сказать, ему здорово повезло: он наткнулся на их передовой пост. А вскоре наши летчики оказались в одном из отрядов партизанской бригады Героя Советского Союза М. Дука. Через месяц Русанов вернулся на аэродром, а Озерков был отправлен партизанами на Большую землю в госпиталь.
Бывали случаи, когда наших летчиков, попавших в такую же критическую ситуацию, выручала смекалка. Однажды за линией фронта самолет-разведчик, на борту которого были пилот Журавлев, штурман Чернобай и стрелок-радист Жариков, тоже атаковала большая группа истребителей. История повторилась: и у них кончились боеприпасы. Правда, у гитлеровских летчиков они еще были. В какой-то момент все вместе кинулись к хвосту «петлякова». Несомненно, участь его была уже решена. И тогда стрелок-радист вдруг вспомнил про сигнальные ракеты. Высунувшись из люка, он выстрелил навстречу истребителям сразу из пистолета и ракетницы, И произошло необъяснимое: истребители резко отвернули от «петлякова», поспешно скрылись в облаках. Тем временем самолет-разведчик успел улизнуть за линию фронта.
К нашему большому горю, этот экипаж через несколько дней был по ошибке сбит своими же истребителями. Летчик и штурман погибли, а стрелок-радист спасся на парашюте.
Не могу не вспомнить о подвиге еще одного экипажа самолета-разведчика под командованием летчика Дмитрия Лисицына. Он прибыл на аэродром Чкаловский в начале 1943 года. До этого летал на самолете-разведчике Р-5. Новичка зачислили в третью авиационную эскадрилью, и он за короткий срок прекрасно освоил пилотирование «аэрокобры». После этого Лисицына перевели на оперативный аэродром под Курском. Здесь он сразу приступил к выполнению самых ответственных разведывательных заданий. И вскоре о Лисицыне заговорили как о бесстрашном и умелом летчике. Практически не было такого задания, которое бы он почему-то не смог выполнить.
И опять можно только сожалеть, что и этого прекрасного летчика и бесстрашного человека беда не обошла стороной. Нет, Лисицын остался жив, но пережить ему довелось нечто страшное.
Однажды его самолет был подбит и загорелся далеко за линией фронта. В таком случае летчику следовало покинуть машину с парашютом. Но незадолго до этого бортовая аппаратура на «аэрокобре» засекла очень важные объекты противника. Лисицын решил — чего бы это ему ни стоило — довести самолет до своего аэродрома. Вскоре пламя перекинулось в кабину, на летчике мгновенно загорелась одежда. Собрав всю волю в кулак, Лисицын продолжал упорно следовать курсом на линию фронта. И ведь долетел! Едва проскочив нейтральную полосу, он высмотрел прямо за окопами наших войск подходящее поле и посадил самолет.