— Мебели-то маловато, а свою такъ трудно сюда везти. Хоть бы кровати… сказалъ съемщикъ.
— Козлы есть, а на нихъ доски, Тѣ же кровати. Въѣдете, такъ поставимъ. Такъ у насъ и самъ протопопъ спалъ, такъ и матушка протопопица. Для дочки, дочка-то теперь, кажись, у нихъ выдана, привозили желѣзную кровать, а сыновья — студентъ и гимназистъ, такъ тѣ на лавкахъ стлались. Вонъ у насъ въ той комнатѣ по стѣнѣ.
— Во второмъ этажѣ — вотъ что мнѣ не нравится, сказала съемщица.
— Есть которые второй-то этажъ больше обожаютъ. Видъ за то хорошій. Эво, вонъ изъ того окна какой видъ на поле. Версты на три видъ. Поповскіе сыновья изъ этого окошка все въ подзорную трубку небо разсматривали. Трубка у нихъ такая была. Что-то находили тамъ на небѣ-то, какую-то невидимость. Вы чего сумлѣваетесь? Вѣдь у насъ и садикъ есть на огородѣ, и тамъ бесѣдка изъ драни. Садикъ ужъ этотъ вамъ. Тамъ я третьяго года березокъ, черемухи и рябинокъ насадилъ. Хмель есть около изгороди. Завьетъ изгородь, такъ чудесно. Вотъ пожалуйте къ этому окошку. Вотъ садикъ.
— Ну, а что же стоитъ это помѣщеніе? спросила съемщица.
Мужикъ подумалъ и спросилъ:
— А вы не изъ охотниковъ? Тутъ вѣдь у насъ все охотники снимаютъ, собакъ навезутъ.
— Нѣтъ, нѣтъ. Я не охотникъ, отвѣчалъ съемщикъ. — Вотъ рыбу я половить люблю.
— Отецъ протопопъ у насъ шестьдесятъ пять рублей платилъ.
— Съ дровами?
— Какъ возможно, съ дровами! Безъ дровъ. Дрова у меня покупать будете. Съ тѣмъ и сдаю, чтобъ ужъ у сосѣдей не покупать ни дровъ, ни молока. Дрова у меня хорошія заготовлены, а обижать цѣной не буду.
— А по чемъ за дрова будете брать?
— За дрова-то? Да ужъ сойдемся. За березовыя четыре рубля за сажень буду брать, а за разныя — три рубля. Только ужъ, баринъ, уговоръ, чтобъ и дрова и молоко у меня брать.
— Это вѣдь дорого по здѣшнему мѣсту четыре рубля за березовыя дрова.
— Нѣтъ, цѣна настоящая. Сырые топляки дешевле купите, а у меня дрова лѣтошнія, сухія. Только ужъ это уговоръ. Такъ у меня и отецъ протопопъ платилъ. Молоко тоже, чтобъ у моей хозяйки… Восемь копѣекъ за бутылку будемъ брать.
— Мой знакомый здѣсь жилъ, такъ по пяти копѣекъ за молоко платилъ.
— Не то молоко. Ну, да ужъ это уговоръ. Лучше я вамъ за квартиру супротивъ протопопа пять рублей спущу, а чтобъ молоко и яйца отъ моей хозяйки. Шестьдесятъ рублей въ лѣто — вотъ что я съ васъ возьму. Мнѣ на прошлой недѣлѣ господа охотники семьдесятъ рублей за эту квартиру давали, да не охота вязаться-то съ охотниками. Пьянство у нихъ завсегда, ночное шатанье, пѣсни, женскій полъ заманиваютъ, а мы люди тверезые, у меня невѣстка молодая, двѣ дочери-невѣсты. Ей-ей, семьдесятъ рублевъ давали, да что! Лучше отъ грѣха подальше. Десять рублей намъ не на хлѣбъ. И безъ нихъ сыты будемъ. Главное, что ужъ безобразія-то не люблю. А то навезутъ собакъ, собаки по двору бѣгаютъ и куръ щиплютъ, сами выйдутъ на задворки и давай изъ ружей палить, пропойные мужики-егеря къ нимъ шляются. Богъ съ ними!
Мужикъ махнулъ рукой. Съемщики разговаривали по-французски. Наконецъ мужчина сказалъ:
— Дорого это шестьдесятъ рублей, но пуще всего мнѣ не хочется насчетъ молока и дровъ въ кабалу итти.
— Какая же тутъ кабала! Что люди съ васъ будутъ брать, то и мы. Только товаръ нашъ лучше будетъ. Конечно, наша гольтепа, когда ей выпить хочется, можетъ статься, и дешевле возьметъ, такъ вѣдь то гольтепа. Ну, а главное, это нашъ уговоръ.
— А дрова и воду съ рѣки — это ужъ вы будете доставлять намъ?
— Мы-съ… Мы… Или сынъ мой, или работникъ… Насчетъ этого будьте покойны. Сынъ у меня капли вина въ ротъ не беретъ, работникъ тоже тверезый. А за воду съ васъ, что и съ отца протопопа бралъ: два рубля въ мѣсяцъ.
— Какъ? И за воду еще надо платить! воскликнули съемщики и опять заговорили промежъ себя по-французски.
VII
— Послушайте, хозяинъ, вѣдь это дорого за такое помѣщеніе — шестьдесятъ рублей въ лѣто, сказалъ съемщикъ. — Вѣдь здѣсь у васъ глушь, деревня, отъ желѣзной дороги далеко, сообщеніе отъ станціи по грязи, мясной лавки нѣтъ и мясо придется изъ Петербурга привозить.
Мужикъ осанисто поправился, улыбнулся въ бороду и спросилъ:
— А зачѣмъ же вы въ такое мѣсто дачу снимать пріѣхали?
— Да захотѣлось пожить вдали отъ шумныхъ мѣстъ, безъ стѣсненій.