– Я улечу ближайшим рейсом, – пробормотала Камилла и, поднявшись к себе в комнату, улеглась на кровать. Погладила впалый живот и тихонечко прошептала:
– Доченька моя, как же я тебе рада. Хоть нам придется вернуться домой, но все равно ты должна знать. Ты самый желанный ребенок на свете.
Камилла закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на своих проблемах.
«Устроюсь на новую работу, – подумала Камилла, – пока никто не знает о беременности. А увидят живот и не возьмут. Хочется и в декрете иметь свою копейку. Папа, конечно, денег подбросит. Но может и забыть, – вздохнула она, прекрасно зная, как отец платил на нее алименты. То полгода нет ничего, то сразу вся сумма. – А мне стабильность нужна, – твердо решила она. – Мне и моей малышке! На маму надежды мало. Опять начнет во всем обвинять отца и других мужиков. А потом няню найму. И работа нужна поблизости», – решила Камилла и попыталась уснуть, прекрасно понимая, что сегодня-завтра – последние свободные деньки. Она уже начала проваливаться в сон, когда к ней в комнату влетела Люба.
– А-а, ты спишь, – невозмутимо заявила она. – Вставай! Папа велел тебе спуститься к нему в кабинет.
– Зачем ты вломила меня? – садясь на кровати, хмуро поинтересовалась Камилла. – Я же просила тебя никому ничего не говорить. И ты обещала, Люба.
– Я передумала, – затараторила единокровная сестра. – А что тут такого? Папа бы все равно узнал…
– Только от меня, Люба, – отрезала Милка. Поправила волосы и сбежала вниз. Прошла по заставленной растениями террасе. Прислуга уже убрала со стола остатки трапезы, и цветастый стол из вулканической лавы, стоявший на кованых ногах в дальнем конце, уже казался девственно-чистым.
Камилла прошла под аркой, ведущей в контору Янхеля Лернера, и, дойдя по длинному полутемному коридору в самый конец, приоткрыла толстую дубовую дверь. Заглянула в кабинет с высокими окнами и тихо пробормотала:
– Можно?
– Иди сюда, – устало бросил Янхель, развалившись в кресле за огромным письменным столом. Весело глянув на младшую дочку, осведомился:
– Ты твердо решила вернуться?
– Да, – кивнула она. – Не ищи мне жениха, пожалуйста. Я не хочу потом полжизни слушать попреки от постороннего человека.
– Моя дочь! – рассмеялся отец. Положил затылок на изголовье и радостно улыбнулся.
– Я хочу улететь в ближайшее время, – пролепетала Камилла. – Нужно встать на учет в поликлинике. Найти работу… – тихо добавила она, постеснявшись упомянуть женскую консультацию.
– Кстати, – хмыкнул отец и стукнул себя по лысой башке. – Твоя трудовая книжка у меня, – проворчал он, залезая в ящик стола, заваленного документами. Поискал в одном, затем в другом и наконец выудил небольшую серую книжечку. – Держи, – улыбнулся отец и добавил самодовольно: – Уволена по собственному желанию! Этот идиёт, – Янхель специально исковеркал слово, придав ему побольше пренебрежения, – хотел уволить тебя за утрату доверия. Но твоя сестра Анна – умная девочка. Заставила его переписать. Благо у тебя в трудовой всего одна запись.
– И Демьяновский согласился? – изумилась Камилла, представляя своего бывшего возлюбленного, навсегда превратившегося во врага.
«В одном не откажешь Роману Андреевичу, – внезапно подумала она. – Как любил пылко, так же фанатично возненавидел. Придумал какую-то чепуху… Деньги я у него украла! Зачем, скажите на милость, если сам позвал замуж? Имей я желание его обчистить, развелась бы с ним сразу после свадьбы и оттяпала половину имущества», – напряженно вздохнула она.
Этот натужный вздох не остался без внимания отца.
– Не переживай, Камочка. Эта сволочь к тебе и на пушечный выстрел не приблизится. Мои люди с ним побеседовали.
– Его сильно побили? – тревожно вскинулась Камилла, вспомнив, что пропустила слова Леи о вправленных мозгах Демьяновского.
– Понятия не имею, – отмахнулся отец. – И тебе знать ни к чему. Отстанет – и хорошо. Если еще на горизонте появится, скажи, – предупредил он и, заглянув в какие-то бумаги, разбросанные по столу, заявил: – Не хочу тебя отпускать. Но, видимо, у меня нет выбора. Неволить не стану. Уже и сил нет, да и время другое. Но тебя и ребенка обеспечу. Квартиру тебе куплю. Нечего с малышом на помойке жить. Это твоя мать, – Янхель Лернер поморщился, – ей медом намазано в старом заводском бараке. А тебе с дитем нужно новую жизнь строить. И нечего моего внука к трущобам приучать. Присмотри квартиру в центре города. Желательно в новостройке. Денег на руки не дам, – строго предупредил отец. – Твоя мать их у тебя выдурит и спустит на ветер. Рона пришлю или Марка. Мои сыновья знают, как правильно оформить сделку.