В те роковые дни фото-и киножурналисты, рискуя собой, были в гуще событий как у Белого дома, так и потом у телекомплекса Останкино. Не слишком героический образ рядовых участников событий дает просмотр видеохроники тех дней. Но не тех выборочных эффектных кадров, которые попадали в новостные программы телевидения. Куда интереснее рабочие записи снимавших происходящее телеоператоров. Одним из них был мой сын Владимир Рыбаков, он работал тогда на российском телевидении в программе «Вести» и за съемки под огнем, у Останкино был награжден орденом «За личное мужество».
Вот по направлению к Крымскому мосту на камеру идет плотная темная масса людей. Вот по Садовому кольцу летит к метро «Смоленская» военный грузовик. Он врезается в милицейские машины и сбивает солдата, рядом лежит еще один раздавленный человек. А вот помятые радиаторы милицейских грузовиков, разбитые стекла автобуса, в кабине которого мальчишка пытается что-то открутить. Вот после прорыва, озираясь и останавливаясь, по проспекту неуверенно идут отдельные редкие люди. Похоже, что без пастухов или заводил эти люди не знают, что делать дальше. Вот пандус здания мэрии, по нему тоже бродят неприкаянные люди, раздается несколько выстрелов. Все приседают, но продолжают вертеть головами и высовываться. Вроде и страшно, но любопытство сильнее. Вдоль разбитых окон спокойно идет человек с собачкой, она принюхивается к луже крови на асфальте, старик не мешает, с интересом оглядывается вокруг. Вот на цоколе у главного входа картинно стоят два боевика с короткоствольными автоматами, их фотографируют, они пожимают протянутые им снизу руки (захват мэрии, используя грузовики как тараны, осуществили вооруженные баркашовцы и приднестровские ополченцы). Мимо понуро, с опущенными головами проходит стайка милиционеров, боевики, сурово глядя, провожают их насмешками. Вот толпа роится в разбитом вестибюле, что делать дальше — люди явно не знают… Сквозь толпу выводят еще несколько пленных. Обезоруженные солдаты спешат перейти улицу, у них затравленные глаза (потом их догонят и будут избивать баркашовцы). Снова — цоколь, на нем в окружении вооруженной охраны Макашов, он призывает людей вооружаться, охранять Белый дом и взять штурмом соседнюю гостиницу, где засел милицейский штаб…
Из рассказа депутата И. Андронова: «У входа в гостиницу застрял и безуспешно пытался уехать армейский бронетранспортер. Этот БТР уткнулся кормой в каменное крыльцо отеля, а спереди к нему подкатили впритык грузовик с цистерной для поливки улиц. Попавший в западню БТР пытался судорожно отпихнуть водовоз, но у того, видимо, крепкие тормоза. Тем временем трое каких-то парней с автоматами взобрались на БТР и лили из бутылки бензин в щели люка броневика. Один из автоматчиков держал наготове коробок спичек. Узрев это, я заорал: „А ну-ка, ребята, не смейте поджигать! Я депутат Верховного Совета. Воспрещаю самосуд“.
Парни нехотя подчинились моему окрику. БТР тоже перестал дергаться и выставил из носовой части два столбика перископов с овальными зеркальцами. Глядя в них, я громко проговорил: „Вылезайте по-хорошему, пока живы. Я, депутат Верховного Совета, гарантирую вам неприкосновенность. Моя фамилия Андронов. Вылезайте!“
Перископы опустились в их гнезда, а экипаж броневика принялся опять долбить грузовик-водовоз. Оседлавшие БТР парни больше никак не реагировали на мои протесты и подожгли пролитый на люк бензин. На бронемашине вспыхнул огненный гребешок. Я осознал впервые свое депутатское бессилие воспротивиться уличной стихии начала гражданской войны.
Подожженный бензин не проник, к счастью, внутрь броневика, а его водитель сумел-таки слегка сдвинуть тяжелый грузовик и вырваться из капкана. БТР с горящей верхушкой умчался куда-то по Конюшковской улице».
ДАЕШЬ ОСТАНКИНО!
Мэрия еще не была захвачена полностью, на верхних этажах еще прятались служащие, а недопрезидент А. Руцкой уже командовал: