Л. Шейнис писал потом: «Многотысячный митинг у Моссовета, продолжавшийся всю ночь, помог политически выиграть решающую партию. Колеблющимся генералам и полковникам было наглядно продемонстрировано, что в стране есть другое, „небелодомовское“, активное меньшинство — демократы».
Может быть, и так, но в четыре часа ночи проходит экстренное заседание в Министерстве обороны, и, судя по рассказу Коржакова, мобилизация демократических сил генералов не воодушевила. Они продолжают бездействовать. «Грачев без галстука, в одной рубашке. Через распахнутый ворот видна тельняшка. Другие участники заседания тоже выглядели растерянными, понурыми. Бодрее остальных держался Черномырдин.
Президент вошел, все встали. Ниже генерал-полковника военных по званию не было, но спроси любого из них, кто конкретно и чем занимается, ответить вряд ли смогли бы.
Борису Николаевичу доложили обстановку. Никто ничего из этого доклада не понял. Ельцин спросил:
— Что будем делать дальше?
Наступила мертвая тишина. Все потупили глаза. Президент повторил вопрос:
— Как мы дальше будем с ними разбираться, как их будем выкуривать?
Опять тишина. Тогда я не выдержал:
— Разрешите, Борис Николаевич, высказать предложение.
Он вопросительно поднял брови, но позволил говорить. Я продолжил:
— Борис Николаевич, у нас есть конкретный план. Здесь находится мой заместитель, капитан первого ранга Захаров. Он может подробно доложить, как взять Белый дом. Выслушайте, пожалуйста, его.
Президент спросил:
— Готовы слушать?
Все закивали головами.
В кабинет вошел Захаров: в скромном сером костюме, в темной рубашке, седой, жилистый русский мужик. Он немного оробел, увидев такое сборище генералов во главе с президентом, — все уставились на него. Но после первых фраз робость прошла, и он четко, по-военному изложил план взятия Белого дома…
Когда Захаров сказал, что для успешной операции всего-то нужно десять танков и немного военных, генералы оживились: наконец появилось конкретное дело. Шеф поднял начальника Генштаба:
— Есть у вас десять танков?
— Борис Николаевич, танки-то у нас есть, танкистов нет.
— А где танкисты?
— Танкисты на картошке.
— Вы что, на всю российскую армию не можете десять танкистов найти?! — опешил президент. — Пусть офицеры садятся в машины.
— Я сейчас все выясню, — перепугался генерал.
Шеф пригрозил:
— Десять минут вам даю для того, чтобы вы доложили об исполнении, иначе…
Захаров же стал излагать подробности: сначала по радио, по всем громкоговорителям необходимо предупредить осажденных, что будет открыт огонь по Белому дому. Только после предупреждения начнется осада и стрельба по верхним этажам. Это своеобразная психологическая обработка, она подействует на осажденных.
На генералов, я видел, план Захарова уже подействовал — они слушали безропотно, раскрыв рот. Никто о столь решительных, радикальных действиях и не помышлял. У меня сложилось впечатление, что каждый из них думал лишь об одном — как оправдать собственное бездействие.
Борис Николаевич спросил штаб:
— Согласны? Будут у кого-нибудь замечания?
Привычная тишина.
Решение о штурме приняли, и президент приказал:
— Все, в семь утра прибудут танки, тогда и начинайте.
Тут подал голос Грачев:
— Борис Николаевич, я соглашусь участвовать в операции по захвату Белого дома только в том случае, если у меня будет ваше письменное распоряжение.
Опять возникла напряженная тишина. У шефа появился недобрый огонек в глазах. Он молча встал и направился к двери. Около порога остановился и подчеркнуто холодно посмотрел на „лучшего министра обороны всех времен“. Затем тихо произнес:
— Я вам пришлю нарочным письменный приказ.
Вернувшись в Кремль, тотчас приказал Илюшину подготовить документ. Подписал его и фельдсвязью отослал Грачеву. Мы все тогда подумали, что этим поступком Грачев приговорил себя к отставке и шеф ему позорного колебания никогда не простит. Но простил и потом еще многое прощал».
Москвичам, которые по зову Егора Гайдара пришли на Тверскую, стрелять не пришлось. Взять штурмом районные отделы милиции и получить там оружие боевикам из группы «Днестр» не удалось, получить радиоэфир тоже. В Дом Советов стали привозить раненных у телецентра. Туда на подмогу рванулись другие, вернулись не многие… Около полуночи на балконе здания появился С. Бабурин, он объявил, что правительство намерено штурмовать Белый дом, что все желающие могут разойтись. Людей действительно становилось все меньше, но кто-то еще строил укрепленные огневые точки из сложенных штабелями сейфов. К утру в Останкино все стихло, боевики из группы «Север», потеряв одного убитого и шестерых раненых, вернулись и затаились в Белом доме.