Были и другие случаи.
На Петроградской стороне был заводик, там директор изъял из своей библиотеки все книжки по приватизации, а мы тогда выпустили тиражом 800 тысяч книжку „Как купить свое предприятие“, а писали ее Шведов, Юра Таль, я и еще двое — брошюра такая: как и куда вложить ваучер, как собрание провести… И вот этот директор первым делом изъял все наши книжки и начал по цеховому радио рассказывать работникам сам. Причем рассказывать так, как самому ему это хотелось…
На мой вопрос: ведь они могут взять брошюру где угодно, хоть в ларьке рядом, он отвечал: „Не возьмут, не станут заморачиваться после работы“. — „А если придут демократы, начнут объяснять, что можно и по-другому?“ — „А демократам не поверят. Они ведь в курилке будут толковать, а я по радио!“
(И этот прохиндей тоже стал полным владельцем.)
Конечно, были у нас и ошибки. А самая главная — то, что при любой модели, любом варианте приватизации предприятия не получали в составе имущества землю. Мы сами уже тогда знали, что это плохо, даже указ Ельцина выпустили, что предприятия смогут потом чуть ли не за рубль получить землю, на которой стоят. Но мы ее не дали, не смогли.
— К чему это привело?
— Смотри, при Советах предприятия не выпускают товар — они выпускают продукцию. То есть не то, что востребовано рынком, а то, что имеет только условную цену. И в условиях наступившего рынка эту „продукцию“ (а другой нет) трудно продать. Заводу нужны деньги — под сырье, под модернизацию, но взять их негде, банку под большой заем нужен надежный залог. А заложить нечего, ржавые цеха и старые станки не годятся. Земля же — единственная надежная, реальная ценность. Если бы у заводчан-акционеров была собственная земля, они могли бы взять деньги под землю. И поднимать свои предприятия. А так — ну, вот был кооператив — что-то они выпускали, заработали — купили фабрику, деньги все потратили. И что теперь? Просить деньги у бандитов, которые завтра всё и отожмут? Или приморозить свою покупку, вернуться в кооператив и заработать там деньги на модернизацию? Это потерянное время, потому предприятия и начали останавливаться.
— А большие деньги у банков уже были?
— Были, шла торговля, люди же жили, шел оборот. Так что деньги в банках были. А потом к нам пришел бы иностранный капитал. Но, поскольку мы по всей стране не дали землю под предприятия, был экономический провал.
— Что помешало?
— Не смогли продавить в Верховном Совете, он был категорически против.
— Ну да, как же, помню: „Земля-матушка, она для всех, она, родимая, не продается!“ Правда, сдавать „родную матушку“» в аренду почему-то было можно.
— Да, и потом, уже в первой Думе, мы хотя бы вдогонку хотели это сделать — ты вспомни, мы тогда с Валентином Татарчуком написали проект закона „О земле под промышленными предприятиями“, нам тогда не хватило шести голосов. В „Яблоке“ были против, дескать, вы все не так делаете, надо по процедуре.
Какой процедуре? Все уже приватизировано, у каждого завода есть зафиксированная на планах территория, ее надо было просто отдать! Мы тогда так и написали: тем, у кого 75 % акций уже находится в частной собственности, землю надо просто отдать. Но Явлинский, Иваненко не дали… И аграрии тоже, я пошел к ним, у них тогда во фракции кроме Лапшина был еще его заместитель Чернышев, латифундист такой, я ему говорю: „Поддержите, ведь это вам выгодно, все обрабатывающие предприятия получат землю!“ Так знаешь, что он мне ответил? Я запомнил навсегда: „Да, выгодно. Но если мы разрешим продавать землю, то Аграрная партия окажется без дела, ее больше не будет. А мне еще надо кой-чего доделать“.
Вот такие вещи тоже были…
— Но почему после продажи земли партии не будет? Могла бы и быть — партия аграрных собственников.
— Да, только ему была нужна та „партия“, которая под посевную кампанию выторговывает из бюджета „бабки“, а потом их разворовывает.
Еще была одна ошибка команды. Мы с Кохом пытались ее в Питере обойти, но было очень большое сопротивление ВПК, не директоров, а „генералов“ ВПК, тех, кто уже по министерствам сидел. Мы тогда предлагали одним махом разрешить приватизацию всего военно-промышленного комплекса. И запустить ее, потому что без этого нас съедят. Потому что, если ВПК останется государственным, при малейшем выходе частного сектора на хороший уровень генералы нас подавят и съедят. Что отчасти и произошло потом.