Девушка понимала, что он ее попросту успокаивает. Но ей было приятно. Тот факт, что Саймон четко понимает что происходит, несколько уравновешивал ее состояние. Профессорской дочке вернулась легкость в движениях и жестах. Джульетте понравилось, что Саймон ни разу не упрекнул ее за выходку, которая привела к аварии, и устроила такой переполох в магазине швейцарских часов. Это было по-мужски. Юная студентка пересмотрела свое отношение к марсианину. Он отнесся к ней по-отечески и Джульетте такое его поведения приглянулось. Профессорская дочка приклеилась к нему, как почтовая марка к конверту.
— Что мне делать? — спросила она.
— Заведи разговор. Поинтересуйся чем нибудь у меня, для начала. Сделай вид, что мы развлекаемся беседой.
— А как вы там…?
— На Марсе сухо, ветрено и пыльно. И такая погода может продолжаться месяцами, — поглаживая ее ладонь, покоящуюся на сгибе его руки, ответил марсианин:-Продолжительность года составляет шестьсот восемьдесят семь земных суток. Марсианские сутки равны двадцати четырем часам, тридцати девяти минутам.
— Я о другом хотела узнать, — расхрабрившись, Джульетта наконец решилась задать этот вопрос. — Как вы, ну… стали этим… короче, просроченным?
— Всего лишь, — приглушенно отметил Саймон и хищно прищурился, — Разве все учтешь, когда идет освоение и организуется колония на планете, живущая на развалинах чужого мира? Ведь каждый кривой гвоздь и любая палка-на вес золота. В рассыпающихся останках марсианских городов так редко попадается хоть что-то пригодное для повторного использования. Что самые отчаянные взяли моду шляться в город пирамид. К которым даже приближаться было запрещено, — с кислой физиономией и без всякого энтузиазма сообщил марсианин. — Мы дорожим людьми. Но каждый сам решает как ему быть. Ведь за подтвержденное проникновение в Сидонию, ослушавшийся автоматически изгоняется на местное кладбище, в корковые скалы. Пещеры холодных гор используются поселенцами как фамильные склепы. С минимальными условиями жизни. Ты не знала? Кофры с мертвецами не так, знаешь ли, пугают, когда проведешь на них пару месяцев, — его синеватое лицо сделалось холодным и мрачным.
Девушка была хорошей слушательницей. Может быть чуточку пассивной. Но в следующее мгновение глаза Саймона азартно блеснули:
— Я-как знал, что там окажется легендарная сокровищница мира, — он выглядел в этот момент так, словно стоил миллиард. — Марсианские пирамиды не идут ни в какое сравнение с руинами прошлого. Блуждая окольными ходами, с прокладочной картой маршрута, в неразберихе расходящихся тоннелей. Избегая ловушек, частых, как паутинки сосудов, приходилось рассчитывать каждый шаг, — лицо Саймона скривилось, точно он вновь ощутил затхлость заброшенных помещений. — Марсианские таблицы охраняют смыкающиеся стены. Падающие сталактитовые потолки. Лавовые колодцы под опрокидывающимися полами, — его голос чуть охрип, но адреналин уже бушевал в крови. И марсианин не скупился на подробности:-Изощренные капканы, замаскированные под обычные камни. Ложные комнаты с новыми лабиринтами ходов, где каждая песчинка пропитана ядом. С антидотом к смертоносному штамму, известному лишь цивилизации вымерших марсиан, — Его откровенность могла напугать любого. Саймон невольно притянул Джульетту к себе. Будто опасаясь, что она сбежит, не дослушав его рассказ до конца. И ей показалось, возможно почудилось, что даже взгляд Саймона горит неземным огнем. — Едва на поверхности разыграется буря, как по внутренним ходам пирамид начинает гулять сквозняк. Целые плантации беспорядочно разросшихся «Подземных плакальщиц» заунывно тянут свою песню. Их семенные коробочки устроены на вроде свистулек-пискленок. И звук такой, будто ребенок плачет или молодая женщина, попавшая в беду, взывает о помощи. Жалобные мольбы транслируются по лабиринтам коридоров благодаря великолепной акустике. Подкликая сердобольных героев, которым близка чужая боль. Плоды «плакальщиц» реагируют на приближающееся тепло и сердцебиение. И взрываются по мере вызревания. Любое шевеление жертвы вблизи, и в то же мгновение лучистые иглы разлетевшихся семян оставляют на теле незаживающие торосы. И гноящиеся язвы, проедающие плоть до кости. Никаких шансов на спасение, — Саймон ослабил хватку, вдруг осознав, как жалобно она на него смотрит. И вспомнив о чем Джульетта спрашивала, закончил: