Прежде чем брать в руки оружие, надо уметь с ним обращаться.
С а ф о н о в. Что это значит?
В а с и н. Сейчас. Товарищ Панин, возьмите красноармейцев и выведите его отсюда.
П а н и н (открыв наружную дверь). Дежурный!
Входит к р а с н о а р м е е ц.
(Отворив дверь в соседнюю комнату.) Идите.
Козловский не двигается.
Ну!
Козловский, Панин и красноармеец выходят.
С а ф о н о в. Что случилось, Александр Васильевич?
В а с и н. Сейчас. (Лейтенанту.) Соединили?
Л е й т е н а н т. Есть. Соединил.
В а с и н (в телефон). Задержите Анощенко, если еще не переправилась. Я спрашиваю: переправили или нет? (Пауза.) Я знаю, о чем можно по телефону разговаривать и о чем нельзя. Переправили или нет? Понятно. (Положив трубку.) Переправили. Опоздал.
С а ф о н о в. Александр Васильевич, может, объяснишь все-таки?
В а с и н. Так точно. Сейчас объясню. (Кивает на дверь, в которую увели Козловского.) Вот этот мой племянник объяснит. Пойдемте.
Сафонов и Васин проходят в соседнюю комнату.
Ш у р а. Иван Иваныч!
Г л о б а. Ну?
Ш у р а. Что же это? Неужели пропадет Валечка? А?
Г л о б а (угрюмо). Молчи.
Ш у р а. Неужели пропадет?
Г л о б а. Молчи.
Ш у р а. Неужели вам даже сейчас ее не жалко, что пропадет?
Г л о б а (хватив кулаком по столу). Молчи об этом. Не будет этого!
С а ф о н о в (показывается в дверях). Глоба!
Г л о б а. Да?
С а ф о н о в. Глоба, одевайся в штатское, скорей. Где оно у тебя?
Г л о б а. На медпункте.
С а ф о н о в. Беги. (Закрывает дверь.)
Г л о б а. Вот и пришел мой крайний случай, Шурочка. (Идет к двери, оборачивается.) Там у тебя, наверно, из-под одеколона пузырек есть, так ты мне водки в него приготовь, чтобы, как переплыву, греться было чем. (Выходит.)
Ш у р а (подходит к столу, где стоит ее машинка, роется в ящиках, достает флакон, задумчиво смотрит на него). Валечкин. Осталось немножко… Все равно теперь…
Входят С а ф о н о в, В а с и н, за ними, между П а н и н ы м и к р а с н о а р м е й ц е м, К о з л о в с к и й без пояса, в гимнастерке с сорванными петлицами.
С а ф о н о в. Глоба ушел?
Ш у р а. Да.
С а ф о н о в. Хорошо. (Васину.) Ну что ж. Надо кончать. По-моему, все ясно.
В а с и н. Я не видел его четырнадцать лет, и он значительно изменился. Но все-таки, очевидно, мог бы узнать… если бы был внимательнее. Готов за это понести ответственность.
С а ф о н о в. Да что там ответственность, Александр Васильевич. Подумаешь, из-за такой сволочи расстраиваться. Ну, племянник он тебе, ну и шут с ним. Расстреляем — и не будет у тебя племянника. Товарищ Панин! Пойди к себе, протокол составь. Только недолго занимайся. Ему до утра незачем жить, лишнее ему жить до утра. Понятно?
П а н и н. Понятно.
Козловский, съежившись, стоит у стенки.
К р а с н о а р м е е ц. Пойдем!
К о з л о в с к и й (проходя мимо Васина). Я умру, но будете вы прокляты!.. Вы… вы мне не дядя… вы…
С а ф о н о в. Конечно, он тебе не дядя. Кто же захочет быть дядей такой сволочи.
Панин, красноармеец и Козловский выходят.
В а с и н. Я подам рапорт, товарищ капитан, и буду просить расследовать это дело, со своей стороны…
С а ф о н о в. А иди ты со своим рапортом, Александр Васильевич. Нам с тобой некогда рапорты писать, нам еще завтра драться нужно. (Опускает голову на стол, молчит.)
В а с и н. Что с вами, Иван Никитич?
Молчание.
С а ф о н о в (глухо). Про мост она им не скажет, это мы поправим. Глобу пошлем. Она не скажет… А если… Все равно не скажет. А ты понимаешь, Александр Васильевич, что это значит — не скажет?
Входит л е й т е н а н т.
Л е й т е н а н т. Товарищ капитан, самолет из армии вымпел сбросил. Примите.
С а ф о н о в. Из армии? Давно я приказов не получал, устала у меня голова от самостоятельных действий. (Читает приказ.) Да, вот какое дело. Придется нам, кажется, Александр Васильевич, отложить эту мысль насчет в живых остаться, отсидеться. Армия нам поможет — это безусловно, но и мы ей, оказывается, тоже помочь должны. Что ж, придется мост отставить, отставать придется мост, Александр Васильевич.