В а с и н (спокойно). А я вас нет. Простите, ваше звание?
К о з л о в с к и й. Василенко, младший политрук.
В а с и н. А я вас нет, не видал, товарищ младший политрук. (Пауза.) Огонь у вас есть?
К о з л о в с к и й. Спасибо. Есть.
Васин прячет коробку и выходит. Молчание. Козловский один на сцене.
(После паузы, удивленно присвистнув.) Дядя, а?
Обстановка второй картины. На сцене Ш у р а. У нее опухшие, заплаканные глаза.
Входит П а н и н.
П а н и н. Почему глаза заплаканные?
Ш у р а. Ничего. (Плача.) Если бы вы знали, как мне Ильина жалко! Так жалко. (Плачет.)
П а н и н. Шура!
Шура плачет; не отвечая, уходит в другую комнату.
Входит В а л я.
В а л я. Здравствуйте, товарищ Панин.
П а н и н. Здравствуйте, Валечка.
В а л я. Ох, дела! Сейчас ребятам патроны возила. Как начали строчить, мне мою машину поранили всю, прямо жалко. А меня нет.
П а н и н. Что, совсем машину?
В а л я. Нет, ходит. Я ей говорю: отправляйся на ремонт. А она говорит: разрешите, товарищ водитель, остаться в строю. Я говорю: ну, разрешаю. Так она и осталась. Храбрая у меня машина.
П а н и н. С Ильиным утром вы ездили?
В а л я. Ага. И главное, знаете, я ему говорю: «Дайте я вас еще подвезу, мы быстро проскочим». А он говорит: «Нет, тебе дальше нельзя, я пешком пойду». Ну я пошумела, а потом осталась — приказание! А если бы на машине — все в порядке было бы. Жалко мне его, товарищ Панин.
П а н и н. Что же делать, Валечка, без этого не бывает и, главное, быть не мотает.
В а л я. Я ничего, а вот Шура — видели, наверное?
П а н и н. Видел.
В а л я (почти шепчет, доверительно). Вы знаете, они ведь уже сговорились обо всем с нею, — что там после войны будет, неизвестно. Так они тридцать первого вечером, когда тихо, уже свадьбу решили сделать, а вот сегодня тридцатое, и убили его. Вы представьте себе, товарищ Панин, как это грустно. Вот она и плачет все.
П а н и н (внимательно глядя на нее). А ведь это все неправда, Валечка.
В а л я. Что неправда?
П а н и н. Да вот все, что вы говорите: свадьба… Тридцать первого. Просто так красивее, вот вы и придумали. И грустнее тоже.
В а л я. А разве это хуже, если красивее?
П а н и н. Нет, лучше.
В а л я. Его и так жалко, потому что он правда хороший был. А так если… так совсем жалко, до слез. У него, может быть, жена где-нибудь… Она, может, только через год узнает, а нам над ним сейчас поплакать хочется.
П а н и н (задумчиво). Да, жена через год узнает. Это вы хорошо придумали.
В а л я. Правда? Вы не смеетесь?
П а н и н. Нет, не смеюсь. (Пауза.) Слушайте, Валечка, вы умеете пистолеты разбирать, а?
В а л я. Умею.
П а н и н. Вы же шофер, вы все умеете. Сделайте мне одолжение, разберите его, а я его тряпочкой вытру. А то, вы знаете, что вчера случилось? Я ночью за слободой был. Там немножко побоялись наши. Ну я же теперь начальник особого отдела. Я эту штуку в руки взял и пошел.
В а л я. Я слышала. Мне Иван Никитич говорил.
П а н и н. Это он вам говорил, а самое главное, наверное, не сказал. Ко мне потом лейтенант подходит и говорит: «Вы, товарищ комиссар, кому-нибудь прикажите ваш пистолет почистить, а то у вас в дуле набилось — не выстрелит».
В а л я (смеясь, берет пистолет). А мне про вас что говорили!
П а н и н. Что?
В а л я. Что вы раньше в кобуре вместо пистолета одеколон носили, и щетку, и зубной порошок. Это правда?
П а н и н. Правда. Это очень удобно.
Входит К о з л о в с к и й.
К о з л о в с к и й. Вы меня вызывали?
П а н и н (тихо Вале). Вы его там в уголке почистите сами, а потом мы с вами поедем.
Валя отходит в угол, чистит пистолет.
К о з л о в с к и й. Вы меня вызывали?
П а н и н. Да, вызывал.
К о з л о в с к и й. Позвольте узнать зачем, а то ведь я с передовой пришел.
П а н и н. Ничего. Я должен вам заметить, что в следующий раз, если вы произведете такой самовольный расстрел, я вас судить буду.
К о з л о в с к и й. Была такая обстановка, что один трус мог увлечь за собой всех, и мне пришлось…
П а н и н. Ложь! У вас в роте не было такой обстановки. Вы должны знать, когда нужно расстрелять на месте, а когда судить.
К о з л о в с к и й. Товарищ Панин, да все равно же… (Тихо.) Между нами говоря, конец… Где тут суды разводить! И я погибну и вы!