Избранный через несколько дней после смерти Л.И. Брежнева Генсек Ю.В. Андропов пригласил меня работать в ЦК КПСС. В ноябре 1982 года меня избрали Секретарем ЦК КПСС по экономике с одновременным руководством вновь созданным Экономическим отделом ЦК.
Особенностью этого назначения было то, что до этого я никогда не был партийным функционером. Да, я избирался на съезд партии, был членом райкома, горкома, обкома и т. д., но никогда не занимал должность партийного руководителя.
На мое счастье, в течение трех лет работы в ЦК мне не пришлось заниматься сугубо партийными вопросами. Создание в ЦК Экономического отдела было предопределено необходимостью решения чисто экономических проблем государства (отдел курировал девять общеэкономических министерств и комитетов страны: Госплан СССР, Минфин, Госкомцен, Госснаб СССР и т. д.).
Вскоре после моего избрания Секретарем ЦК Генсек пригласил М.С. Горбачева — члена Политбюро ЦК, В.И. Долгих — кандидата в члены Политбюро ЦК и меня, нового «неостепененного» Секретаря ЦК. Нам была поставлена задача тщательно продумать предложения по реформированию экономики, так как публикаций по этой теме было много, а государственной позиции не было никакой.
Надо отдать должное — мы глубоко погрузились в анализ действовавшей системы, ее плюсов и минусов, и, что особенно важно, начали анализировать все предложения по ее модернизации, которых было великое множество.
В то время мы, все трое, работали дружно. Это уже потом наши пути с Горбачевым разошлись, а с В.И. Долгих мы навсегда остались единомышленниками и друзьями.
Встречи с учеными, специалистами и директорами предприятий, министрами, общественными организациями и т. д. — это далеко не полный перечень деятельности нашей группы. При жизни Ю.В. Андропова мы не успели закончить эту работу, а К.У. Черненко, слишком далекий от наших проблем, да и в силу своего здоровья, этим не занимался. Работа над Концепцией была завершена уже после его смерти.
Поэтому, когда в апреле 1985 года новый Генсек М.С. Горбачев представил доклад о развитии страны на новых принципах, — это не было озарением нового руководителя партии. Это были как раз те конкретные предложения, которые мы наработали в прошедшие годы по заданию Андропова. Журналисты сразу же нашли этому звучное слово «перестройка», а дальше все пошло-поехало.
Естественно, я не могу обойти период «перестройки». Этот этап жизни страны был особый, и он во многом предопределил дальнейшую судьбу нашего единого государства.
После всех катастрофических событий, да иногда и сейчас, многие задаются вопросом: нужна ли была «перестройка»? Да, реформирование было нужно. Оно созревало в умах инженерно-технических работников многие годы. Я говорю о слое работавших в реальном секторе экономики и в науке. В творческой среде, среди гуманитариев были свои мысли о судьбе нашей страны. И нельзя делать вывод, что это были мысли лишь небольшого числа конкретных лиц.
В сентябре этого же года уходит в отставку Председатель Совета Министров СССР Н.А. Тихонов. На этот высокий пост Горбачев порекомендовал меня.
Роль и положение Совета Министров страны я знал не понаслышке. Все 10 лет моей работы в Москве были связаны с Правительством. Я прекрасно понимал всю сложность деятельности этого органа управления страной. И в то же время мне было ясно, что наши предложения по модернизации экономики государства без участия Совета Министров СССР останутся лишь на бумаге.
В стране сложилась парадоксальная ситуация: КПСС в лоне своего мощного аппарата — а его структура повторяла структуру правительства СССР — выдвигала предложения, и перспективного, и текущего характера, по вопросам социально-экономического развития или в целом государства, или его отдельных отраслей. Но воплотить их в жизнь и осуществить они не имели возможностей, и все это возлагалось на Совет Министров страны.
Когда в стране посты первого руководителя партии и главы правительства были совмещены в одном — тогда были определенные ограничительные тормоза для таких предложений. При разделении постов эти противоречия обострились. Поэтому глава правительства, как это произошло при позднем Косыгине, находился в тяжелом положении. На него в Политбюро давили, часто обвиняя его в непонимании их «прекрасных замыслов», которые на самом деле довольно часто были далеки от реальной действительности. Из истории нам известно, что в 1952 году на XIX съезде партии Сталин настаивал на разделении деятельности правительства и КПСС, но партийная верхушка, боясь потерять власть, убедила его этого не делать.