Но «прорабы перестройки» полагали, что рынок все отрегулирует. Только мое требование созвать специальный съезд КПСС по данной проблеме и мое заявление об уходе с поста главы правительства в отставку в случае принятия этих решений остановили эти радикальные шаги. Их сделал потом Б. Ельцин — со 2 января 1992 года. Чем это закончилось? Известно!
Трещина в наших отношениях с Горбачевым окончательно разрослась и кончилась моей отставкой.
Над формированием конкретных программ реформирования экономики привлеченные специалисты и ученые работали дни и ночи. Каждую субботу я выезжал в санаторий «Сосны», и целый день мы заслушивали сообщения наших специалистов по различным разделам экономики. Поздно же вечером в будни собирались ответственные работники Совмина, и вместе со специалистами мы рассматривали предложения по проектам постановлений Совета Министров и проектам новых законов, а также заслушивали информацию об опыте решения подобных проблем в других странах мира.
В декабре 1989 года на II Съезде народных депутатов наша программа по реформированию экономики в целом была одобрена, но ее предлагалось доработать. Программа то дорабатывалась, то пересматривалась, и одновременно шла закулисная борьба между сторонниками радикального и более умеренного варианта. Наконец наши предложения были вынесены на обсуждение Верховного Совета СССР.
На сессии Верховного Совета мной были озвучены три варианта реформ: быстрый, средний и наш «постепенный» вариант — за 6–8 лет. При реализации всех вариантов были неизбежны потери, но при варианте постепенных реформ — гораздо меньшие. Команда, которая готовила предложения, придерживалась варианта сочетания рыночных отношений с государственным регулированием и социальной направленностью. У другой стороны были предложения резко отдать все на откуп рынку. Что тут началось! Ельцин стал меня критиковать, заявив, что я консерватор, «тяну всех не туда»… Каких только бранных слов не было высказано в мой адрес! Такое ощущение, что прорвало информационную плотину и весь поток грязи хлынул на меня. Как ни странно, но в этом хоре участвовали не только сугубо «демократические» (так они себя называли) СМИ, но и партийные, где было обозначено «орган ЦК КПСС».
Анализируя происходившее в 1990 году, я все больше убеждаюсь, что травля меня с двух противостоявших сторон не была случайной: сторонники Ельцина выбивали меня как человека, который противостоял их разрушительной политике, а органы Компартии — чтобы перевести стрелки с Горбачева на Рыжкова. Я сказал об этом Горбачеву в начале декабря, когда сообщил, что буду работать только до нового, 1991 года, а затем уйду в отставку и что следующая очередь — его. Так и произошло. Ровно через год, 25 декабря 1991 года, по телевидению он объявил о своем уходе.
1990 год был тяжелейшим не только для меня, но и для всей страны. С каждым днем она становилась все более и более неуправляемой. В ней нарастали разрушительные тенденции, и пример этому показала РСФСР, приняв решение о суверенитете и верховенстве республиканских законов над общесоюзными.
Давайте представим, что мы с вами приняли бы такое решение сегодня. В лучшем случае, нас посчитали бы неадекватными людьми со всеми вытекающими последствиями. Люди, рвавшиеся к власти, использовали все, чтобы в стране было «чем хуже — тем лучше».
В декабре 1990 года состоялся четвертый съезд народных депутатов СССР, который в очередной раз решил внести существенные изменения в Конституцию страны.
Зная, что это последний съезд в моей премьерской деятельности, что моя отставка практически предрешена и осуществится после окончания этого съезда, я принял решение выступить на нем. Готовился долго. Сидели с помощником до глубокой ночи. Я прекрасно понимал, что это мое последнее выступление и оно не должно быть дежурным.
19 декабря 1990 года оно состоялось. Во-первых, я четко сформулировал, что «перестройку в том виде, в котором она замышлялась, осуществить не удалось». В зале возникло недоумение, так как до этого считалось, что все, что происходит в стране, «идет в русле перестройки». Об этом трубили на каждом перекрестке, и глава государства постоянно и настойчиво говорил об этом по любому поводу. Далее я откровенно обрисовал положение в экономической жизни страны, сказав, что практически наступил хаос и это грозит потерей управления с тяжелейшими последствиями.