– Ты помнишь, как за год до этого «Тетон» играл на понижение с государственными облигациями Италии?
– Естественно, помню. Я тоже это делал и, прежде чем бросить затею, пару раз оказался в минусе. Пресса обвинила Мартеля в том, что он вынудил Италию выйти из зоны евро.
– Значит, так. Мартель и «Блумфилд-Вайс» провели крупную операцию с деривативами. Это были так называемые облигации ИГЛОО. Операция была очень рискованная. В том случае, если бы «Тетон» провел ее как надо, навар мог оказаться огромным. А если нет, произошла бы катастрофа. Перумаль разрулил ситуацию.
– Как получилось, что я ничего об этом не знал? – спросил Кальдер. – Я же занимался тем, что работал против него.
– Перестань, Зеро. С каких это пор наша группа сообщала твоей, чем мы занимаемся?
– Да, думаю, ты права.
– Как бы то ни было, рынок работал против Мартеля, по крайней мере первоначально. Мартель лишь стал играть крупнее. Мы в качестве вознаграждения должны были получить десятки миллионов. Но когда дело дошло до ежемесячной переоценки, то облигации ИГЛОО оценили. Ты знаешь как?
– Нет, не знаю.
– В девяносто восемь с половиной. А это означало, что потери фонда «Тетон» составили всего полтора процента.
– Ты считаешь, что цифра должна была быть ниже?
– Да. Примерно на тридцать пунктов.
– И кто проводил ревальвацию?
– Перумаль.
– И какие потери означали эти тридцать процентов?
– Если я не ошиблась в расчетах, примерно триста миллионов долларов.
– Три сотни миллионов! – Кальдер немного помолчал, переваривая информацию. – Если кто-то узнал, что группа деривативов помогла клиенту скрыть такие гигантские потери, «Блумфилд-Вайс» захлебнулся бы в дерьме, а карьере Карр-Джонса пришел бы конец. Как ты считаешь, он знал, что проделал Перумаль?
– Возможно, – ответила Тесса. – Но это было вовсе не очевидно. Структура облигаций ИГЛОО дьявольски сложна, и я уверена, что ни один из членов группы в нее не вникал. Мне, однако, было любопытно, и я проделала свой расчет, как говорят, на обрывке газеты. У меня получилось тридцать пунктов. Расчеты были непростые, и я могла ошибиться. Так что тридцать пунктов – всего лишь оценка. Но я не сомневаюсь, что цифра была значительно больше, чем те полтора процента, которые Перумаль запихнул в систему.
– А сам Карр-Джонс мог сделать перерасчет?
– О да, – кивнула Тесса.
– Не мог ли он приказать Перумалю вставить эти цифры?
– Мне это неизвестно, – немного подумав, ответила Тесса. – Может быть, он так и сделал. Но скорее всего он заметил это несоответствие позже и, заметив, не захотел задавать вопросы. Такое поведение для него более типично.
– А как ты думаешь, не могла ли узнать об этом Джен?
– Не знаю, каким образом… – задумчиво произнесла Тесса. – Она ушла из группы до того, как мы приступили к этой операции. Если, конечно…
– Если, конечно, – что?
– Если ей не сказал об этом Перумаль.
– Но с какой стати он мог это сделать?
– Не знаю. За пару дней до гибели Джен я услышала нечто очень странное. Час был поздний, и торговый зал был почти пуст. Перумаль, сидя за своим столом, говорил с кем-то по мобильнику. Он был возбужден. Настолько возбужден, что не заметил, как я прохожу мимо него. Я слышала, как он сказал: «Джен, умоляю, не делай этого. Я очень сожалею, что сказал это тебе». Затем, увидев меня, он выключил телефон, не закончив разговора.
– Чего, по твоему мнению, он умолял ее не делать?
– Как ты понимаешь, в то время меня снедало любопытство. После того, как несколько дней спустя Джен прыгнула из окна, я решила, что он умолял ее не делать этого. Или просил отозвать иск. Но и то и другое уже тогда казалось мне странным. Почему он вообще стал с ней говорить? Перумаль и Джен были достаточно дружны в рабочее время, но особой близости между ними не было. Не могу представить, что Перумаль был тем человеком, к которому обратилась бы Джен, замышляя самоубийство. А фраза «Я очень сожалею, что сказал это тебе» вообще не имела смысла.
– До данного момента, – произнес Кальдер. – Если Джен каким-то образом вынудила Перумаля признаться в его калькуляции и решила использовать эту информацию против Карр-Джонса, то Перумаля ожидали неприятности, и очень серьезные. Опасаясь страшных для себя последствий, он запаниковал и стал пытаться уговорить ее забыть все то, что он ей сказал.
– Это было так же опасно и для Джастина. Как ты заметил, откройся все – и ему пришел бы конец.
– Может быть, Джен требовала, чтобы он согласился с ее иском?
– Если она так поступила, то это была большая глупость, – сказала Тесса.
– Потому-то теперь она мертва?
– Именно.
Официант спросил, не желают ли они повторить, но Кальдер не слышал вопроса. Его мозг работал в бешеном ритме.
– Перумаль, естественно, смог уловить связь, – сказал он. – Именно поэтому смерть Джен вызвала у него подозрения.
– И поэтому он отправился к тебе.
– Но почему он ждал целый год? И почему его убили сейчас?
– Возможно, потому, что он сейчас решил обратиться в полицию в связи со своими подозрениями, – высказала предположение Тесса.
– Или попытался шантажировать самого Карр-Джонса.
Неудивительно, что Перумаль, по словам его жены, сильно нервничал. Но почему он ничего не сказал, когда приезжал в Норфолк? Глупец. Если бы он это сделал, то мог остаться в живых.
– Боже, – передернув плечами, сказала Тесса. – Как же я рада, что ушла оттуда!
– Ты слышала когда-нибудь о Михайло Бодинчуке? – спросил Кальдер. – Или о семействе Зеллер-Монтанез?
– Нет. А я должна была о них слышать?
– Это инвесторы фонда «Тетон». Они могут быть нечисты на руку.
– Ничего о них не знаю, – покачала головой Тесса и, нахмурившись, продолжила: – Может быть, твое воображение разыгралось не так сильно, как я предполагала. И это меня беспокоит.
– Так и должно быть. Карр-Джонс, убив двоих, вышел сухим из воды.
– Да… И что же ты намерен предпринять?
– Обращусь в полицию. Или в УФУ.[8]
– О… – протянула Тесса, поерзав на стуле.
– Ты ведь согласишься с ними поговорить?
– Не уверена, Зеро.
– Но почему нет? – Подняв на нее взгляд, Кальдер сразу понял причину отказа. В ее глазах он увидел страх. – Перестань, Тесса. Ты просто обязана с ними встретиться.
– Ничего я не обязана. Как ты сказал, умерли два человека, и у меня нет ни малейшего желания стать третьей. Или четвертой, – добавила она, со значением посмотрев на Кальдера. – Я ухитрилась уйти из «Блумфилд-Вайс», не сделав Джастина своим врагом. И не хочу превращать его во врага сейчас. Особенно сейчас.
– Что?
– Ты все слышал. Я не стану разговаривать с полицией. И ни с кем другим – тоже, – твердо заявила Тесса.
– Но как в таком случае прикажешь понимать твои слова о том, что ты изменилась? Тебе предоставляется возможность компенсировать зло, которое ты причи…
– Послушай. Я рада поделиться с тобой всем, что мне известно. Я перед тобой в долгу. Ты можешь делать с этой информацией что угодно. Лично я надеюсь, что ты сможешь прижать мерзавца. Но я не могу позволить себе все поставить на карту, выступив против Джастина. Джен это сделала. Перумаль это сделал. Я этого делать не стану.
– Но это же трусость, Тесса!
Она раздавила сигарету в пепельнице и поднялась со стула.
– Ты, если тебе так нравится, можешь рисковать жизнью. Можешь даже позволить себя убить. Я же этого делать не намерена. Спасибо за выпивку, Зеро. – С этими словами она вышла из бара.
24
– Налить ли тебе чего-нибудь, дорогой?
Мартель вытянул свои длинные ноги к янтарным огням камина и, послав супруге улыбку, сказал:
– Чуть-чуть арманьяка, mon ange.
Он следил за тем, как жена наливает в бокал дорогую золотистую жидкость из графина. Это был приобретенный на аукционе арманьяк 1914 года. Налив себе стакан минеральной воды, она села рядом с ним.
На ней было простое, но безумно дорогое черное платье, а под ее роскошными медового цвета волосами едва заметно поблескивали серебряные, с жемчугом серьги. Боже, до чего же она красива! Супруги только что вернулись с приема, на котором проводился сбор средств для Национального музея дикой природы. Проходило это все на одном из самых известных в Джексон-Холл ранчо. Черил была там самой потрясающей женщиной, затмив двух старлеток из Голливуда и трех элитных блондинок. Но больше всего Мартеля изумляло то, что жена, похоже, этого не замечала.
8
Расположенное в Лондоне Управление по финансовым услугам; надзирает за рынком инвестиций и банковской деятельностью.