Скелет голубых кораллов имеет красивый кобальтовый цвет, снаружи живая колония буровато-серая и не бросается в глаза. В коллекциях Зоологического института было лишь несколько небольших обломков голубого коралла, и мне уже давно хотелось получить целые колонии для научного фонда и демонстрации в музее. Мы долго работали на коралловых островах Океании, но такие необыкновенные кораллы вам пока еще не попадались. Лишь один раз мы могли бы собрать их в нужном количестве, но узнали об этом слишком поздно. Два месяца назад, когда «Дмитрий Менделеев» кончил работы на рифах маленького экваториального острова Науру и находился в открытом океане на пути к архипелагу Новые Гебриды, мы разбирали ночью в лаборатории последние науруанские сборы. Голиков вывернул в эмалированный таз содержимое тяжелой питонзы, которую несколько часов назад набил на глубине 10 12 м всем тем, что помещалось в метровую рамку для количественного учета данных животных. Как всегда, он принялся записывать в журнал латинские названия. Потом подошел ко мне с каким-то буроватым предметом.
— Никак не могу определить, что это такое. До сих пор нам такие не попадались, — сказал он и положил передо мной вожделенный голубой коралл.
В первую минуту я потерял дар речи. Вместо ответа взял зубную щетку и стер с поверхности тонкий слой живых тканей, под ними показался синий скелет. Все объяснения были излишни. Весть о необычной находке быстро облетела весь корабль; в лабораторию, не обращая внимания на грозные взгляды Москалева, набились любопытные. Даже капитан и начальник экспедиции пришли посмотреть на это чудо. Оказалось, что никто еще не видел голубых кораллов, а большинство даже не подозревало о их существовании. Обломок переходил из рук в руки, а у меня в голове бродила безумная мысль попросить начальника экспедиции вернуться на Науру. Ночью в каюте Голиков сокрушенно заметил, что видел целые заросли солнечных кораллов, но его обманул их невзрачный цвет.
Я был уверен, что на Фунафути, расположенном вблизи экватора, голубые кораллы должны быть, сам усиленно искал их и просил о том же всех аквалангистов. Освободив дори от груды лямбисов, мы подошли поближе к берегу и разбрелись в разные стороны, тщательно осматривая дно. Меня позвали сразу трое, каждый нашел по большой колонии. Оказалось, что голубых кораллов много, форма колоний очень разнообразна, но некоторые из них невозможно отколоть от грунта. Тогда мы начали спокойно и планомерно обследовать отмель. Сперва подсчитали количество голубых кораллов на контрольных площадках, потом выбрали лучшие экземпляры и стали подносить их к надувной лодке, чтобы переправить на дори. Огромные колонии, по нескольку десятков килограммов каждая, после долгого выколачивания их при помощи ломиков, длинных зубил и молотков отделили от коралловой платформы и втащили на бот. Одну из них теперь может видеть каждый посетитель ленинградского Зоологического музея; она привезена с далекого атолла Фунафути, где много лет росла в прозрачной горячей и соленой воде лагуны.
Прибытие в лагуну океанского корабля — событие огромной важности для обитателей атолла. Все население поселка перебывало у нас в гостях. Их угощали щами, котлетами и компотом, а потом показывали киножурналы. Обед всем понравился, а в кино зрители сидели молча и довольно равнодушно смотрели, как сползают с конвейера грузовики, мчатся электропоезда, огромные краны собирают крупноблочный дом, как ложатся за трактором борозды в бескрайней целинной степи. Но вот на экране появилась Москва, и зал оживился. Послышались восторженные возгласы, все начали переговариваться между собой, сидевшие в последних рядах повскакали с мест, стали пробираться поближе. В нашей столице жителей атолла заинтересовали не архитектурные особенности, не мосты и не метро — их поразили обилие и красота цветов в парках и на газонах. Восторг достиг предела, когда замелькали кадры с цветниками Главного ботанического сада и ВДНХ. Достижения современной техники чужды жителям атоллов, зато они высоко ценят все прекрасное, очень любят цветы, музыку, танцы. В этом мы убедились в один из вечеров, когда были приглашены в деревню на праздник, устроенный в нашу честь, но не меньшее удовольствие доставивший и самим организаторам.
В этот вечер шел сильный дождь, я заложил свой портативный магнитофон в двойной полиэтиленовый мешок, а кинокамеру и фотоаппараты оставил в каюте, о чем впоследствии горько пожалел. Пожилой человек, встречавший гостей у причала, предложил женщинам крытый джип. Мужчины при свете карманных фонариков отправились следом по плотно утрамбованной дороге. Прием происходил в большом павильоне. Стен в здании не было, крыша опиралась на цементные опоры, на полу — циновки. Зрители, то есть члены экспедиции, расположились по краям, а центр заняли артисты — почти все взрослое население атолла. Они образовали две группы, в каждой из которых были музыканты (только мужчины), певцы обоего пола и несколько молодых девушек — танцовщиц. Все, кроме танцовщиц, сидели на циновках. Костюм мужчин был предельно лаконичен и ограничивался шортами. Женщины надели открытые белые блузки с короткими рукавами и юбочки. Юбки танцовщиц, несколько более пышные, были изготовлены из свисающих полосок какого-то плохо гнущегося материала (может быть, широких листьев пандануса). Нижние полоски — желтые, верхние — светло-зеленые. Щиколотки и запястья оплетены ожерельями зеленых листьев, на головах — яркие венки из белых и красных цветов. Танцы и пение под аккомпанемент гитар и больших барабанов исполнялись поочередно то одной группой, то другой. Очевидно, репетиции и спевки устраиваются регулярно, а артисты обладают несомненно хорошим слухом и очень приятными голосами. Все песни и танцы исполнялись совершенно свободно, я бы даже сказал — профессионально, хотя выступали перед нами рядовые жители атолла. И мелодии, и наряды, и фигуры танцев остались такими же, как в глубокую старину, когда население не знало здесь еще белого человека и искусство развивалось в духе старых традиций. Только одно новшество было привнесено на праздник из современности — яркое электрическое освещение (оказалось, что в поселке есть маленькая электростанция). По временам включали даже юпитеры для кино- и фотосъемки. В середине вечера был сделан перерыв, во время которого староста деревни и капитан Соболевский обменялись речами, после чего концерт продолжался. Наша молодежь по просьбе хозяев тоже спела несколько русских песен. Запевала и исполняла сольные номера буфетчица Марина, обладающая очень приятным и довольно сильным голосом, но она была одна, а на Фунафути все жители деревни поют так же хорошо, как наша Марина. Когда шли домой, дождь уже кончился, ярко светили звезды. Молодой месяц плавал рогами вверх на дальнем краю лагуны.
На атолле Маракеи в архипелаге Гилберта мы были всего два дня, но видели здесь так много интересного и запаслись таким количеством впечатлений, что потом казалось, будто мы пробыли на нем очень долго. Особенно запомнился день, проведенный в лагуне. Маракеи — маленький, почти сплошь замкнутый атолл, всего 2–3 км в поперечнике. Лагуна соединяется с океаном двумя узкими проходами. С утра, захватив все необходимое оборудование, запас продовольствия и пресной воды, мы высадились с дори на песчаный берег вблизи одного из проходов. Здесь же раскинулась и маленькая деревенька, состоящая из десятка пальмовых хижин. Нас встречали дети. Совершенно голые или едва одетые ребятишки обступили место выгрузки и с любопытством наблюдали за происходящим, но ничего не трогали. Взрослые мужчины были вежливы и сдержанны. Они разлеглись невдалеке, и их темные тела резко выделялись на фоне белого кораллового песка.
Особенный восторг детей вызвали надувные резиновые лодки, когда они стали наполняться воздухом. Сразу же нашлись желающие помогать накачивать их мехами и подтаскивать поближе различные вещи. Островитяне построили через пролив деревянный мост, соединяющий разорванную подкову атолла. Тесно стоящие мостовые быки не позволили провести под ними металлическую лодку «казанку». Пришлось нести ее в обход моста. Теперь мужское население перешло на мост и с его высоты наблюдало за происходящим. Предводительствовал сын вождя. Это был красивый, прекрасно сложенный юноша с розовым цветком в волосах. Женщины с любопытством выглядывали из дальних углов хижин, но ближе подойти не решались. Краснов спустил в пролив резиновую лодку, нагрузил ее вещами и взялся за буксирный конец. Один из малышей, вертевшихся рядом, оказался очень инициативным. Он забрался на упругий борт и взял в руки кормовое весло. Остальная компания подталкивала лодку сзади. Через минуту Краснов уже шел по берегу, а буксировали лодку мальчишки лет от шести до десяти. Другая группа детей тащила вторую лодку. Проток в атолле Маракеи имеет вид узенькой извилистой речушки. Во время прилива и отлива в нем возникают течения то в сторону лагуны, то обратно. Вода прибывала, и дети быстро дотащили надувную лодку до лагуны. Мы намеревались удалиться от берега максимально дальше, чтобы обследовать более глубокие места. Вскоре самым маленьким из наших помощников вода дошла до шеи. Тогда они поплыли. Пришлось остановиться и попросить детей вернуться в деревню. В это время Москалев заметил отсутствие своего рюкзака, который, очевидно, забыли на пляже в месте выгрузки на атолл. Решили разделиться и возвращаться с одной из лодок обратно. Взяли с собой и всех мальчишек. По проливу, против течения, лодку не тащили. Москалев побежал по берегу протока к поселку, а я вытащил лодку на отмель и достал из полевой сумки плитку шоколада. Каждый получил по кусочку, и вся компания расселась на стволе упавшей пальмы. В разгар пира подошли девочки, а с ними два или три совершенно крошечных, едва ходивших ребенка. Мальчишки оказались настоящими рыцарями — всем вновь прибывшим отломили от своих порций по кусочку шоколада.