тропические лесные бабочки, имеет
черно-белую окраску
Распланированная часть парка незаметно переходит в густые заросли с непролазной тропической растительностью. Здесь мы с В. М. Муцетони достали складные сачки и принялись ловить насекомых. Конечно, больше всего наше внимание привлекали дневные бабочки, среди которых попалось несколько крупных, черных с красным махаонов (Рарiliо hector) и черно-оранжевых данаид (Danais melanlppus). Тропических бабочек обычно представляют себе необычайно яркими и светлыми. Однако на деле это далеко не всегда так. Очень многие из них, особенно те, которые обитают в зарослях, имеют в основном темные, часто черные крылышки с желтыми, белыми и красными пятнами. Такая окраска служит им хорошей защитой. Под пологом тропического леса даже среди дня стоят густые сумерки, лишь кое-где сквозь густую листву пробиваются узкие лучи солнца. Даже крупная бабочка, оказавшаяся в тени деревьев, моментально скрывается с глаз: редкое мельканье ее ярких пятен, случайно попадающих на свет, только запутывает преследователя. Во всяком случае мне хорошо известно, что ловить бабочек в тропических зарослях — дело совершенно безнадежное. Поэтому мы устроились на небольшой полянке и здесь ждали, когда из лесу вылетит бабочка. К сожалению, на это приятное занятие у нас почти не оставалось времени. В тропиках сумерки наступают очень рано и длятся недолго. У выхода из парка мы легко нашли такси и вскоре оказались на знакомом причале.
До прихода катера с «Дмитрия Менделеева» оставался почти час, и мы решили побродить по окрестностям. Перешли по виадуку через дорогу и сразу же попали в большой торговый ряд, известный здесь под названием «Малай-базар». Он представляет собой широкий коридор, по обеим сторонам которого находится масса ларьков, где продаются самые разнообразные предметы — от зажигалок до магнитофонов. Здесь предлагают посуду, материю, обувь, готовую одежду, сумки, чемоданы. Из одного ларька раздавался истошный, гомерический хохот. Судя по тембру, смеялся мужчина; ему визгливо вторила женщина. Они немного посмеялись вдвоем, но тут их перекрыл голос самого хохочущего сатаны. Хозяин лавочки мирно стоял за своим прилавком, вокруг никого не было. Источниками безудержного веселья оказались маленькие тряпочные мешочки, величиной с кулак. Нажав невидимую кнопку, продавец запускал свои адские приспособления. На каком принципе основано это ржание — узнать не удалось; мы выяснили лишь, что источником энергии для хохочущих мешочков служат обычные круглые батарейки. Пожалуй, это была единственная назойливая реклама, остальные продавцы рекомендовали свой товар спокойнее. «Малай-базар» не первоклассный магазин, товары здесь хоть и добротные, по часто уже вышедшие из моды и в общем недорогие. Твердых цен здесь нет. Обычно продавцы, завидев в покупателе новичка, запрашивают если не втридорога, то часто в полтора-два раза больше. Прошло — хорошо, не прошло — можно и сбавить. По случаю воскресенья большинство магазинов города закрыто, этим также спешили воспользоваться лавочники «Малай-базара». Торговля в этот воскресный вечер шла довольно бойко, в последующие дни покупателей было гораздо меньше. Нравы базара весьма примечательны. Часто продавцы уходят далеко от своего ларька поболтать со знакомыми или выпить чашку чая в одном из крошечных кафе, расположенных тут же. Покупатели могут свободно рыться в стопках открыток, подбирать себе понравившиеся коллекционные марки. После долгих поисков в одном ларьке мы нашли, наконец, то, что искали, — план Сингапура.
С планом и большой коробкой цветных японских фломастеров мы стали пробираться к выходу на набережную под хохот «мешочков», стук деревянных шариков на веревочках, оглушительную стрельбу из игрушечных пистолетов и другие шумовые эффекты. В одном месте нас приглашали зайти в бар выпить «пепси-колы», в другом протягивали руки с очень похожими на живых резиновыми змеями, крокодильчиками, ящерицами и даже драконами. Проворные мальчишки совали нам небольшие карточки с адресами крупных магазинов. Среди них оказались рекламы универмагов «Москва» и «Спутник» — там говорят по-русски и имеется большой выбор товаров. В них можно приобрести совершенно ненужные в экваториальном Сингапуре изделия из шерсти, меховые и нейлоновые шубки и прочее. Оба магазина специализированы на обслуживании жителей более холодных стран. При входе в них вас сразу же обдает холодом кондиционера, и стоит только проявить заинтересованность в приобретении какой-либо вещи, как вам сразу подадут стакан кока-колы со льдом. Но обо всем этом мы узнали лишь на другой день, а в тот вечер долго просидели в каюте, изучая план города и выбирая маршруты для завтрашней экскурсии.
В Сингапуре большая часть городской бедноты и людей среднего достатка начинает свой день с посещения какой-нибудь дешевой закусочной. Одна из них находится на берегу реки, носящей то же имя, что и сам город. С утра на реке полно джонок, не то их ставят на ночь, не то пригоняют сюда для погрузки. Лодочники, мелкие торговцы, ремесленники спешат на правый берег. Здесь под тентом, закрывающим всю набережную, вдоль стен зданий стоят тележки, прилавки и стойки с посудой, различными закусками и приправами. Тут же варится в котлах рис и лапша и над жаровнями на частой металлической сетке жарятся куски рыбы, мяса и кальмаров. Стопками сложены аппетитные жирные лепешки. Ближе к реке, за маленькими столиками, сидят посетители. Пахнет рыбой, пряностями, луком и дымом. Мальчишки разносят в ведрах со льдом маленькие бутылочки «пепси-колы», апельсиновый сок и какую-то молочно-белую жидкость. Несмотря на тесноту и большое скопление людей, здесь тихо. Говорят все вполголоса, идут не спеша: впереди целый день тяжелого труда, и нужно беречь силы. Проход между рядами стоек, жаровен и столиков — в то же время и обычная городская улица. По нему (чтобы не делать большой крюк в обход) в полутьме идут люди с грузом на голове, бредут по своим делам буддийские монахи, молодой парень ведет за руль мотоцикл. Миновав набережную, мы вышли из-под тента и сразу же попали под палящие лучи солнца. Около джонок уже началась работа.
Вереницы носильщиков таскают на спине мешки с древесным углем, мукой, зерном, корзины овощей, бананов, апельсинов, связки кокосовых орехов. Многие из этих товаров продаются тут же, на примыкающих к набережной маленьких улочках. Свежую рыбу, связки овощей раскладывают прямо на проезжей части, подстелив предварительно циновку или плотную бумагу. Фрукты лежат в корзинах и на лотках. Здесь же масса мелочных лавок, в которых торгуют дешевой, иногда даже поношенной одеждой, старой обувью, неприглядными на вид ножами и другими скобяными товарами, а подчас и изделиями непонятного назначения. Товары блеклые, все покрыто угольной пылью, покупателей почти нет. Лавочки чередуются с мастерскими ремесленников. Здесь за несколько минут вам подберут очки, зарядят авторучку, починят часы, завулканизируют автомобильную шину или подошьют оторвавшийся ремешок сандалий. Можно также подстричься, почистить ботинки или удалить мозоль. Парикмахерскую видно издали по своеобразной рекламе — вращающемуся пестрому цилиндру перед дверью. Продавцы, парикмахеры, ремесленники заняли свои места — ждут клиента, может быть единственного за весь день. Некоторые помещения отведены под конторы. В полутьме за столами, под ярким большим календарем, сидят двое-трое служащих, щелкают на счетах, что-то записывают в толстые конторские книги, вполголоса переговариваются по телефону.
Очень характерная фигура на таких улочках- мальчишка в шлепанцах, несущий на подносе завтрак для конторщиков или продавцов: плошку вареного риса и чашку чая.
На более широких улицах и магазины побогаче. На полках — яркая материя, за стеклом витрин — магнитофоны и фотоаппараты. Чем ближе к центру, тем чаще, проходя мимо магазина, ощущаешь приятный холодок — это работают кондиционеры.
Если верить путеводителям, то в Сингапуре свыше пятисот различных храмов: мусульманских, буддистских, индуистских, христианских, иудаистских и других. В это число, по-видимому, не входят крошечные молельни, устроенные в таких же помещениях, что и мелочные лавчонки. Довольно часто можно увидеть в темной и не очень опрятной комнате, расположенной в узеньком переулке между скобяной лавкой и парикмахерской, перед давно потускневшим позолоченным Буддой в молитвенной позе двоих-троих молящихся. Иногда молельня пуста. Лишь в маленькой бронзовой чаше с песком дымится сандаловая палочка. Но существуют, конечно, и большие храмы. Один из них, расположенный почти на окраине города, славится пятидесятифутовой деревянной фигурой сидящего Будды. Храм этот виден уже издали, так как он значительно возвышается над стоящими вокруг маленькими домиками. По обе. стороны здания на высоких ажурных постаментах лежат желтые с разинутыми пастями львы. На белой стене фасада — раскрашенные барельефы. Наряду с вполне реальными леопардами здесь изображены и фантастические существа. Над боковыми входами помещены совершенно невероятные химеры: прямо от человеческой головы отходят изящные белые руки, а по сторонам — два тела оседланных лошадей. Под коньком на трех слившихся слонах в цветке лотоса восседает сам Будда. Его статуя занимает почти все пространство главного зала, так что вдоль стен остается только узкий проход. В одном из уголков храма в позе лотоса, то есть со скрещенными ногами, сидел в своем желтом одеянии монах, удивительно похожий на статую Будды в миниатюре.