- Максим, я больна, как и раньше, но пока ещё жива.
Он не мог ничего сказать. И не знал, что можно было бы ещё сказать. Ведь это сон - даже ощущая всё, как наяву, нельзя не понять этого.
Он закрыл глаза, потом снова открыл, не зная хочет продолжения сна или нет. Катя всё так же сидела рядом и смотрела на него своими, как и раньше наполненными счастья глазами:
- Знаю о чём ты сейчас думаешь.
- Я...
- Не говори ничего. Лучше послушай меня. Это не сон, и я жива. И та женщина, которая сделала тебе укол, тоже была.
- Не понимаю…
- Мне тоже было очень больно и страшно, когда я поняла, что ты больше не придёшь. Но я давно простила и поняла тебя. Наверное, сама в такой же ситуации не смогла бы перенести боль утраты.
- Ты здесь. Ты жива, а я бросил тебя.
- У нас не было шансов быть вместе. И, если бы ты не уехал, то мы все равно бы расстались. Через день мне стало ещё хуже. Я не помню, как в палате появились женщина, которую ты видел. Она заставила меня встать, помогла переодеться в принесенные ею вещи. Чтобы приглушить боль, женщина сделала мне укол. Мы незаметно вышли из больницы. Я тогда не совсем понимала, куда мы едем, всё было безразлично, поэтому не сопротивлялась. Мы приехали к реке и там сели в катер, на котором после непродолжительной поездки добрались до острова. Там было много маленьких домиков, в которых находились капсулы для больных. Нам часто делают уколы, которые помогают сдерживать время и уменьшать боль: женщина объяснила, что они проводят испытания новых лекарств. То, что я здесь и, как видишь, ничуть не изменилась — это, значит, что мы находимся в том времени, когда я болела. Я болею и сейчас, но время для меня идёт так медленно, что, когда болезнь заберёт из меня всё, пройдёт ещё несколько десятилетий в земном измерении. Таким способом я переживу всех твоих внуков и правнуков.
— У меня никого не было после тебя.
— Это плохо. Нам не суждено было быть вместе, но ты обязан был жить за нас обоих. — Катя потянулась к лежащему на кушетке пиджаку. — Ты забыл этот носовой платок, положу его в карман.
Максим притронулся к её руке.
— Твоя рука такая же, как и раньше.
— Это не удивительно, ведь в моем измерении прошло всего несколько дней после твоего отъезда.
— Я хотел бы остаться с тобой, чтобы иметь возможность быть рядом.
— Это невозможно. Действие лекарства скоро закончится, и ты окажешься там, где был совсем недавно. Мы встретились, чтобы снять боль внезапной разлуки. Потревоженная память может вызвать у меня слезы, а переживания снижают действия уколов. Но это не имеет значения — из всех, кого я помню, только ты оставался в этом мире. Мне нет смысла дальше чего-то дожидаться.
Максим утер внезапно наступившие слезы. Когда снова открыл глаза, то увидел перед собой молодую медсестру:
— Мужчина, я не делала Вам больно — не пойму по какой причине слёзы.
Глава 4.
Максим поблагодарил медсестру:
— Спасибо, мне намного лучше. Я пойду.
— Вы забыли пиджак.
Максим быстро оделся и вышел. Погода менялась и вскоре объявили посадку в самолёт. В голове прокручивалось содержание недавнего сна. Одевая куртку, он почувствовал, что в кармане пиджака что-то есть, засунул руку и достал оттуда носовой платок, в котором был свернутый лист. Развернув, увидел, что это была первая страница из газеты, выпущенной более тридцати лет назад. Вверху была статья, которая начиналась словами “Из больницы пропала тяжело больная девушка “.
— Так сильно мело, а потом вдруг просветлело. Я стоял у окна и мне показалось, что как будто большая машина проехала и забрала весь снег, — сказал мальчик, летевший с дедушкой.
Значит, это не сон! — подумал Максим. — Но тогда.... тогда...
И Максим понял, что никуда он теперь не полетит. Он просто вернется к Кате.
Глава 5.
Перед ним в очереди на посадку было ещё несколько человек.
Максим подошёл к выходу.
- Можно, я только спрошу, - обратился он к пассажиру, стоявшему у входа.
Получив одобрение, он обратился к девушке, проверявшей паспорта и билеты:
- У меня билет на этот рейс, я летел в самолёте. Но мои обстоятельства изменились . Что нужно сделать, чтобы получить мой багаж и остаться в этом городе?