— Люди начинают нервничать, — сказал он, потирая руки.
— Да.
— Нас ждут великие дела.
— Да.
— А как там наша Белинда? Придумаете роль под стать ее психологии?
— О да. Ручаюсь.
— Она… она вчера обо мне что-нибудь говорила?
— Говорила. Она считает, что вы потрясающий парень.
— Потрясающий парень, вот как? Ритим, нас ждут великие дела. Великие! Ну, бегите.
Я побежал в ресторан, где должен был встретиться с Белиндой. За ночь она, как видно, набралась уверенности в себе.
— Здравствуйте, мистер Ритим!
— Послушай, киностудия — самое демократическое заведение в мире. Можешь называть меня Чарли.
— Ладно. Я ведь простая душа. Люблю стряпать. А как мистер Махмуд?
— Белинда, он от тебя без ума.
— Скажи-ка, он вправду крупный продюсер?
— Крупнейший. Ни у кого нет таких денег, как у него.
— Да, Чарли, так-то так. Но есть на свете кое-что, чего не купишь ни за какие деньги, по крайней мере в Англии. Или это я сама придумала?
— Ты имеешь в виду талант. Я ведь читаю твои, мысли, Белинда.
— Не смей. Понимаешь, у меня старомодные родители. Мне бы хотелось сыграть Джульетту.
— Это уже было.
— Не так, как сыграю я. Ты напишешь новый сценарий, специально для меня.
— Ладно. Мы его модернизируем. Квартира Капулетти находится в одном из небоскребов Нью-Йорка. Ромео — молодой оперативник из ФБР, он окончил Гарвард, но притворяется, будто учился в Йейле, чтобы сбить с толку гангстеров. Все Капулетти тоже учатся в Гарварде. Это создает почву для примирения и счастливого конца. Ромео увлекается альпинизмом; это создает почву для сцены на балконе. На балконе небоскреба. Только героя зовут не Ромео, а Дон.
— Разве он тогда не получится какой-то другой?
— Ты ведь знаешь, что Шекспир сказал: «Зачем Ромео ты?»
— Это Джульетта сказала.
— Вот видишь, значит, были сомнения.
— Ты прав. А я вот что придумала: записывай мои мысли о Шекспире в книгу, а я потом поставлю свою подпись. Не хочу быть заурядной актрисой.
— Не будешь. Но нам пора к Махмуду. Он от тебя без ума.
— И он действительно самый крупный продюсер?
— Действительно. Но дай я шепну тебе на ушко. — Господи! Ушко как раковина! Прелестная розовая раковина! — Я хотел сказать: помни, что ты талантлива. Вчера вечером тебя только-только открыли. Сегодня ты то, что есть сегодня. Ты быстро проявляешь себя. Мысли в крупном масштабе. Никому не давай сковывать твой стиль. Даже Махмуду.
— Ни за что не дам. Ради искусства. Оно священно.
— Молодец!
Когда они вошли в номер, мистер Махмуд сжал обе ее руки в своих.
— Очень, очень мило со стороны очень, очень прелестной дамы навестить бедного старого кинопромышленника в его трущобе в «Биверли-Ритц»!
— Ники, Чарли придумал мне роль, Джульетту, но гораздо лучше.
— Отлично. А кого вы метите на роль Ромео, дорогой Ритим?
— Да кого угодно.
— Он должен карабкаться по фасаду небоскреба, Ники. Чтобы я могла сыграть сцену на балконе с розой в руках.
— А вашим голливудским героям-любовникам это под силу, Ритим? Они ведь все не так молоды, как хотелось бы.
— Конечно. Вскарабкаются куда угодно. И вот еще что, при создании роли надо выработать кое-какие черты Жанны д'Арк. Она спасет Нью-Йорк.
— От чего?
— От гангстеров. А знали бы вы, из-за чего зритель валом повалит.
— Ну?
— В фильме будут стрелять настоящими пулями.
— Эх, Ритим! Полно, полно! В конце концов, знаете ли, в каждой игре есть свои правила. Даже я…
— Выслушайте меня! — вскричал я. — Этого требует роль. Ты согласна, Белинда? Как может она вжиться в образ, выложить всю себя, если вы жалеете для нее пули?
— Мне кажется, пули должны быть настоящие, Ники.
— Конечно, — настаивал я. — Вы думаете, стала бы Теда Бара играть Клеопатру без настоящих жемчужин?
— Играла же без настоящего аспида, — ухватился за соломинку Махмуд.
Этот довод я разбил:
— Аспид был настоящий, только старый. С вырванными зубами. Можете употребить старые пули. Можете даже пригласить старых гангстеров, а потом пустить слух, что они умерли от разрыва сердца.
— Вы что-то решительно настроились, дорогой Ритим.
— Решительно? Дайте мне добраться до павильона!
— Может, там будет паркетный пол?
— Все может быть, — ответил я подавленно. — Может быть, мы будем стрелять холостыми патронами. Может быть, я пойду за настоящими жемчужинами. Потому что я хочу придать роли некоторые черты Клеопатры, когда ее приносят закутанную в ковер.