— Ну, конечно, конечно, против этого я не возражаю, я только хотел, чтобы вы спасли бедного юношу от грозящих ему неприятностей.
— Какие неприятности? Разве это неприятности?!
— С тех пор как стало известно об аресте, он не имеет покоя ни днём, ни ночью.
Тут его превосходительство дивизионный генерал Меджази широко расставил ноги и разразился безумным хохотом.
— Ну и ну, господин Фарибарз-хан, вы что, хотите обмануть ребёнка? Я и вы — мы оба прекрасно знаем, что если будет доказано, что он занимался шпионажем через две-три недели наш милый друг обскачет всех нас. Наше несчастье именно в том и состоит, что мы не являемся официальными шпионами, иначе наши дела были бы значительно лучше, чем теперь. Очень хорошо, что вы мне сказали, с кем он ходил. Теперь нам легко удастся замять эту историю. От моего имени передайте ему: пусть он попросит тех людей, с которыми ходил в горы, чтобы они активно вмешались в его дело. С такими связями, как у него, не он нуждается в нас с вами, а скорее мы с вами будем нуждаться в нём.
— Теперь у меня к вам третья просьба.
— Пожалуйста, я всей душой готов служить вам.
— Несколько дней назад наш несчастный Хушанг шёл следом за девушкой, которая возвращалась из школы, и так проводил её до дома. У двери дома отец девушки, какой-то неотёсанный дикарь, полагая, видимо, что всё ещё продолжается эпоха феодализма и бесправия, схватив палку, налетел на этого тщедушного, хилого юношу, которого достаточно схватить за нос, чтобы он отдал богу душу, и отдубасил его.
— Странно, что такие дикари всё ещё встречаются в стране шахиншаха.
— Да, горбан, этот грубый мужлан не оставил у бедного юноши ни одного целого ребра.
— Я официально выражаю вам соболезнование от имени главного управления полиции. Если вы разрешите, я сейчас же скажу одному из депутатов, сторонников правительства, чтобы в четверг на заседании меджлиса он сделал по этому поводу запрос правительству.
— Это мы уже сделали сами. Господин Алак Бедани взял эту миссию на себя. У нас к вашему превосходительству просьба другого порядка…
— Пожалуйста, пожалуйста, я с большим удовольствием…
— Прикажите начальнику полицейского участка, чтобы он на несколько часов арестовал отца той девушки. Во-первых, этот мужлан позволил себе учинить дебош в общественном месте, а во-вторых, он грубо обругал благовоспитанного молодого человека, знающего иностранные языки, известного всему дипломатическому корпусу Тегерана, молодого человека, который по. крайней мере десять рад играл в бридж с самим господином английским послом и несколько раз фотографировал его с теннисистами и игроками в пинг-понг с проспектов Шах-Реза и Дербенд, и эти фотографии были помещены на первых страницах газет; в-третьих, сам факт, что этот дикарь пустил в ход кулаки, пинал несчастного ногами, бил палкой, несомненно, является признаком его преступности. Необходимо призвать хулигана к порядку.
— Хорошо. Я дам указание, чтобы на него завели дело по обвинению в оскорблении должностного лица при исполнении служебных обязанностей.
— Вот это будет превосходно. Кстати, я упустил из виду одну деталь: пожалуйста, прикажите записать в протокол, что этот хулиган обругал площадной бранью постового полицейского номер 48596. И ещё матушка поручила мне передать вам, что дело вашей сестры улажено. Председатель суда дал слово потребовать у её мужа развода, а также обещал принять во внимание свидетельские показания, подтверждающие, что он подарил вашей сестре дом и что дарственная запись съедена термитами.
— Я очень благодарен вашей матушке, я был уверен, что она не преминет оказать любезность людям, так расположенным к ней.
Сказав это, его превосходительство дивизионный генерал, опьянённый успехом, засунул указательный палец между второй и третьей пуговицами мундира, на уровне орденских планок, символов благодарности разных государств, и неспеша направился в кабинет хозяина дома, которого с особым рвением атаковали гости.
Мадам Нахид Доулатдуст на этот раз не пожалела денег для приёма гостей. Всё было ею предусмотрено. Огромный овальный стол и несколько небольших столов, взятые напрокат из бара «Мина» на проспекте Шах-Реза, были установлены в гостиной. За ними на небольшом столике рядом с бокалами и рюмками стояли тридцать-сорок бутылок со спиртными напитками, начиная с разных сортов водки и кончая самыми изысканными винами, виски и джином. Мадам Нахид Доулатдуст сегодня даже великодушно оставила Хушанга, приказав ему встречать своих высоких гостей.