Потапову пытались пришить политическую статью, но, в конечном итоге, отделался он четырьмя годами колонии за злостное хулиганство.
Едва он сел, жена подозрительно скоро с ним развелась, выписала из квартиры, а на ещё не остывшее место вписала другого, свежеобретённого мужа.
По этой печальной причине отбывший срок Потапов подался уже не в столицу, а в родные места – в окрестностях Опорска были все его корни по отцу и по матери…
Три года в школе пролетели для Игоря, как три дня. Честно говоря, новая роль Болотникову настолько понравилась, что, будь его воля, он остался бы здесь и до конца жизни.
В нём, как оказалось, скрывался педагогический талант – общий язык с ребятнёй он нашёл сразу, что удается далеко не каждому дипломированному учителю. На уроках царил порядок, и распоряжения физрука даже отъявленные озорники выполняли беспрекословно, а главное – с удовольствием.
Болотников держал себя в форме. Ежедневным пятикилометровым утренним пробежкам не препятствовала даже небольшая хромота, оставшаяся после ранения. Хотя упорными тренировками он и её надеялся победить.
Некоторые упражнения на турнике и на брусьях Игорь показывал лично, что немало способствовало его авторитету. Особенным уважением прониклись к нему школьные хулиганы, когда однажды – как бы невзначай, но наглядно – он перебил ребром ладони толстенную жердь…
С началом нового учебного года в жизни Игоря обозначилось и нечто совершенно непредвиденное – молодая учительница химии по имени Даша, а точнее – Дарья Ивановна Снегирёва, которая вернулась в родное село, как говорили, после неудачного замужества в городе.
Чуть ли не с первой же встречи матёрый военный волчище Болотников влюбился так, что даже сам изумился от неожиданности. Пытался, было, отмахнуться от этого наваждения, но очень скоро понял, что сопротивление бесполезно.
Ежедневно встречаясь с Дашей в учительской или в школьном коридоре, Игорь робел, как юнец. Он злился на свою слабость и с огромным трудом держался от девушки на расстоянии. Выручал изначально принятый на себя образ молчуна, который он нарочно демонстрировал в отношениях с коллегами.
Между тем, события в столице всё больше наводили Болотникова на мысли, что застрял он в Ильинском надолго. Он был бы тому и очень рад, но тонна белой отравы лежала не только в своей яме, но и у него на душе тяжкой колодой, мешая жить.
А от Растопчина не поступало никаких распоряжений, словно он вообще забыл своего подчинённого.
Служба, к которой они с генералом принадлежали, была давно ликвидирована, на её месте создали новую структуру, которую вскоре тоже перекроили и переименовали в очередной раз.
Затяжная неизвестность вызывала у Игоря глухое раздражение, иногда – даже злость. Теперь, вдобавок ко всему, его одолевало ещё и нарастающее ощущение тревоги.
После долгих колебаний Болотников всё-таки решил ехать в Москву, чтобы встретиться с генералом. Он счёл возможным использовать экстренный канал связи.
Растопчин назначил ему встречу в кафе на Арбате…
И вот прямо с телеэкрана – новость: Растопчин убит! Убит за несколько часов до назначенной встречи, и это уже трудно объяснить простым совпадением обстоятельств. Способ связи был надёжным – он исключал любую протечку, насколько вообще возможно её исключить. Так что же произошло?
Потрясённый Болотников пролежал всю ночь без сна в своём гостиничном номере, прикидывая дальнейшие действия. Он прекрасно понимал, за кем теперь пойдёт охота. Он не исключал, что его след уже ищут люди, которым известна цена главного трофея. Не было и сомнений, что рано или поздно его найдут – за такими деньгами стоило порыскать и по всему свету.
По инструкции, в случае выхода генерала из игры, Болотникову следовало снять частное жильё в Москве, позвонить по условленному номеру телефона и ждать встречи с человеком, принявшим в операции полномочия Растопчина.
Игорь решил пока от инструкции не отступать. Он провёл в столице ещё три дня и снял две однокомнатных квартиры в разных районах: мало ли, как развернутся события – запасная берлога может оказаться весьма кстати.
Определившись с московским жильём, Болотников вернулся в село и написал заявление об увольнении, чем сильно огорчил администрацию школы.
На следующее утро, ещё затемно, он сделал и последнее дело – прошёл к тайнику, забрал деньги и кое-что из хранившегося там же оружия. В его положении возвращаться в столицу с голыми руками было бы безрассудно.