На следующий день снова зашёл Стив, который теперь спал в каюте второго помощника, посменно с ним. Баки представлял, о чем будет разговор, поэтому вышел в кабинет, особо не прислушиваясь. Сначала все было мирно, и голосов почти не было слышно, но потом повысил голос Брок, и Стив ему ответил ничуть не тише, и понеслась. Они ругались, на чем свет стоит, орали и матерились так, что Баки вышел на палубу, но даже там были слышны отголоски их воплей. Команда, кто был свободен, собралась у кормовой надстройки, послушать, что же такого говорят их капитаны друг другу. А Баки только сейчас до конца осознал, что не только Стив знал этих людей, а они знали и, судя по всему, уважали его, но они были свидетелями их с Броком отношений, их любви, счастья и разрыва. И долгого, в пять лет, метания туда-сюда. Баки был уверен, что Брок выходил в море только ради встречи с “Эгидой” Стива, чтобы подойти на расстояние пушечного выстрела и, резко переложив руль, развернуться кормой и снова бежать куда глаза глядят, лишь бы тот следовал за ним. Теперь “Эгида” лежала на дне морском, а Стив был рядом, но Брок все равно бежал от него, гнал его от себя. И Баки бы радоваться, что Брок выбрал его, а не давнюю любовь, но почему-то радости не было. Баки казалось, что Брок выбрал его из дурацкого принципа, потому что он не Стив, и он будет только мучиться с Баки. Но Брок изо дня в день доказывал, что Баки не вынужденная замена, что он важен, любим, нужен Броку.
“Гидра” неслась вперед, подгоняемая попутным ветром, и даже невозможность поставить целых два паруса не мешала ей, и Баки казалось, что они действительно достигнут Островов раньше, чем Броку можно будет вставать. И что делать дальше, Баки не очень представлял, потому что Стив отказывался класть корабль в дрейф, пока Брок не выздоровеет, а тот отказывался рассказать ему секретный фарватер. По этому поводу они каждый день ругались, больше просто костеря друг друга, чем обмениваясь конструктивным мнением. После таких ссор Стив выходил из каюты Брока, громко хлопая дверью, и ворчал, что их капитан неуправляемый самодур, но ему, естественно, никто ничего не отвечал.
Они подошли к Островам, когда сезон дождей уже нагонял их сплошной стеной ливня далеко на горизонте. Вставать Броку доктор категорически запретил ещё сутки. За ту неделю, что Брок провел в постели, он стал злым, раздражительным и просто невыносимым. Не доставалось от него только Баки, который разговаривал с Броком исключительно на отстранённые темы, целовал и гладил, как только тот проявлял малейшие признаки недовольства и всячески ублажал, как только мог.
— Ты расскажешь мне, как пройти этими проливами, — безапелляционно заявил заявившийся без стука Стив.
— Да я скорее к Фьюри на поклон приду, чем расскажу тебе, — он выделил голосом последнее слово, — как пройти пиратскими проливами.
— Нас нагоняют дожди, Брок, — заметил Стив.
— Мне в окошко хорошо видно, что дожди нагонят нас не раньше, чем через сутки, — язвительно сказал Брок. — Как раз я встану и проведу корабль.
— Брок… — почти умоляюще сказал Стив, но Брок не выдержал первым.
— Сейчас же позвать мне Роллинза! — заорал он, и тот, словно под дверью стоял (а может и правда стоял, кто его знает), вошёл в каюту, чуть не отдав честь.
— Или вы ложитесь в дрейф, — очень тихо, еле сдерживая гнев, заговорил Брок, — или я вас лично поперевешаю всех на реях, украсив “Гидру” такой затейливой гирляндой. Кто у вас капитан, мать вашу?!
— Есть лечь в дрейф! — тут же гаркнул Роллинза и убежал, как его и не было.
— Все, Роджерс, можешь отдыхать, — выдохнул Брок. — Проигрался, и будет.
Стив посмотрел на него тяжёлым взглядом исподлобья, явно не согласный с решением Брока. Ни с одним. Но спорить не стал, молча поднялся и вышел.
Баки стало немного жаль Стива, ему казалось, что Брок несправедлив к нему, явно принижая его талант моряка, но что Баки вообще знал о таланте в этой области?
— Ты мне веришь? — вдруг спросил у него Брок, а Баки даже растерялся, не сразу поняв, что у него спрашивают.
— В смысле? — тряхнул головой Баки.
— Ты веришь, что мы успеем до того, как ливни нас накроют? — Брок пристально смотрел на него, словно душу вынимал.
— Конечно верю, Брок, — заверил его Баки, вообще не понимая, к чему подобный вопрос. Он и до этого не сомневался в Броке, с чего бы ему начинать это делать сейчас.
— Стив всегда был противником бессмысленного риска, — заговорил Брок, устроившись удобнее в кровати. — Собой мог рисковать сколько угодно, но не людьми и кораблем. А я всегда рисковал, не мог и не могу без этого. Остаться тут ещё на сутки — риск.
— Ты тоже не идиот, рискующий своим кораблем и экипажем понапрасну, — ответил Баки, серьезно посмотрев на Брока. — И я тебе верю, даже если ты рискуешь.
Ровно через сутки Брок тяжело поднялся, прошёлся туда-сюда по каюте и вышел на палубу. Потянулся, подставляя лицо ветру и, как мог на свежесросшихся ногах, быстро направился к Стиву, стоящему у борта.
— Роджерс, — рявкнул он. Стив обернулся как раз вовремя, но все равно не успел уйти от хорошего хука в челюсть, который чуть не опрокинул его за борт. Баки думал, что они сейчас покатятся по палубе, пытаясь набить друг другу морду, но Стив не стал закрываться и от второго удара. Третий раз Брок уже не замахнулся, только сплюнул себе под ноги и отвернулся.
— Поднять паруса! — зычно крикнул он, направляясь на мостик.
— Поднять паруса! — вторил ему боцман, а Брок, уже добравшись до мостика, разогнал оттуда всех, и сам встал к штурвалу.
Баки посмотрел на Стива, хотел что-то ему сказать, но правильные слова не находились, и он только улыбнулся, извиняясь за все сразу.
Они успели войти в пролив, который вел в святая святых пиратских островов, до того, как ливень накрыл их, а ещё через сутки встали на якорь у острова Брока. До конца сезона дождей было два месяца, вполне достаточно чтобы починить мачту и устать от отдыха на берегу.
— Пошли, Роджерс, — позвал Стива Брок, когда уже спустили на воду шлюпку. — Отвезу тебя в свой дом.
Стив увидел дом, и сердце предательски сжалось. Именно такой дом хотел Брок для них: просторный, светлый и тенистый одновременно, из белого камня и у моря, чтобы смотреть на воду и стоящие на рейде корабли. Стив обернулся и увидел мачты “Гидры”, покачивающейся на волнах. Все, как Брок когда-то хотел, он получил, только без Стива. Да и сам Стив был ему теперь не нужен, и он не понимал, что делает на празднике жизни этих двоих, которые счастливо улыбались друг другу, не замечая его.
— Проходи, — странно улыбнулся ему Брок. — Гостевые комнаты тебе покажет прислуга.
— Что я тут делаю, Брок? — спросил Стив, потому что сам он ответа найти не мог.
— Живёшь, пока не кончатся дожди, — пожал плечами Брок, словно это было очевидным фактом.
— А что потом? — грустно спросил Стив, не представляя, что будет делать два месяца в чужом доме с бывшим любовником, которого до сих пор любил и хотел.
— А потом я снаряжу “Гидру”, подниму паруса и отвезу тебя в какой-нибудь порт, — спокойно стал рассказывать ему его перспективы Брок. — Дам денег, ты вернёшься домой, и мы больше никогда не встретимся.
— Никогда, — эхом повторил Стив, чувствуя, что от одной мысли об этом все внутри сжимается, обрывается, не желая принимать такую действительность.
— Никогда, — жёстко повторил Брок. — С тобой мы закончили, так что поставим точку.
Только несгибаемая воля и железная выдержка позволили Стиву не измениться в лице, не упасть прямо в коридоре на враз ослабевших ногах, а спокойно вынести прямой взгляд Брока, в котором была только холодная сталь. Все тепло и вся нежность, что мог подарить взгляд Брока, теперь были обращены к другому, по иронии судьбы ещё одному сбежавшему от него жениху.
Стив горько усмехнулся про себя, глядя на Джеймса, на Баки, такого светлого, красивого и страстного, живого, совсем не такого, каким видел его Стив в залах дворца и на приемах. И ему подумалось, а открылся бы Баки ему, стань они мужьями? И почему-то казалось, что нет, потому что Стив сам бы не открылся, просто не смог бы. Не взял бы его с собой в море, считая неуместным иметь любовника, когда остальная команда лишена такой возможности. Не поставил бы у руля, обнимая и направляя. А Броку всегда было плевать на правила, особенно, когда он кого-то или чего-то желал.