— Да, золотце, — застонал Брок, откинулся на Баки, повернул голову, потянувшись к его губам, — вставь мне.
Баки вошел в Брока, чувствуя его жар, его желание, его всего. Брок наклонился над Стивом, потянулся за поцелуем и к нему, и Баки придавил его собой, ложась на спину, и начал двигаться в тесном жарком нутре.
Брок двигался между ними, брал и отдавался одновременно, сбивчиво говорил какие-то нежности то Стиву, то Баки, не в силах поверить, что это происходит на самом деле. Баки и сам не верил, что сам толкнул своего любовника в объятия другого, а потом не мог поверить, что его не прогнали.
Они со Стивом, как могли, обласкивали Брока, зажатого между ними, а он умудрялся дарить свои ласки им поровну, не обделяя и не забывая никого.
Стив закричал, кончая, и Баки почувствовал, как оргазм накрыл Брока, который сжал его собой до боли, до ярких пятен перед глазами, падая на Стива, целуя его, содрогаясь в посторгазменной судороге. Баки кончил ярко, как никогда, кусая Брока в плечо, и упал рядом, пытаясь отдышаться и понять, какому сумасшествию он дал начало.
Брок и Стив обнимались, целуясь, что-то шептали друг другу, Баки не стал вслушиваться, но это было что-то привычное только для них обоих, это было что-то из далекого прошлого. Но Брок снова не дал почувствовать себя Баки лишним, повернулся к нему, притянул, обнял со спины, потираясь носом о затылок.
— Золотце… — выдохнул он, поглаживая его ладонью по животу. — Я люблю тебя, золотце.
Баки повернулся к нему лицом, впился в губы с отчаянной нежностью и долго целовал, не в силах оторваться. Он почувствовал, как к Броку привалился Стив, обнимая поперек живота тяжелой рукой, и, повинуясь порыву, погладил его по предплечью. Стив поймал его ладонь и на несколько мгновений переплел их пальцы и немного сжал, а потом выпустил, снова устраивая ладонь на животе Брока.
Они так и уснули, сжимая Брока с двух сторон, и Баки видел, как тот засыпал с довольной, сытой улыбкой и, казалось, наконец-то действительно полностью счастливый.
Утром Баки проснулся от того, что Брок резко повернулся, хватая за руку собирающегося тихо слинять Стива.
— Куда собрался? — слышал Баки сквозь сон грозный рык Брока.
— Не хочу вам мешать, — ответил ему Стив, но кровать все равно прогнулась, принимая тяжелое тело.
— Об этом надо было думать вчера, — резонно заметил Брок. — А сейчас ты ложишься обратно и спишь дальше.
— Нам надо поговорить, — не унимался Стив, но, судя по всему, лег обратно, а потом Баки почувствовал, как Брок снова обнимает его, почувствовал руку Стива между ними.
— Золотце проснется — поговорим. Если будет о чем, — зевнув, сказал Брок, и Баки снова провалился в сон.
— Золотце встанет к завтраку? — щекотно целовал его в шею Брок, и Баки попытался от него отмахнуться, но тот прижал его руку к кровати и продолжил свое занятие.
— Встанет, встанет, — пробормотал Баки и открыл глаза. Брок нависал над ним, улыбаясь, взгляд его лучился светом, которого раньше там не было, и Баки уверился, что все сделал правильно. Стив не отобрал у него Брока, он встал на место, словно кусок мозаики, сделав Брока счастливым, а счастливый Брок делал счастливым и Баки. А уж со Стивом они договорятся, хотя определенным образом Баки было неловко ощущать его третьим в постели. Он вообще не представлял, как теперь относиться к Стиву, но, выйдя к завтраку и увидя в его улыбке легкую неловкость, понял, что не ему одному будет сложно.
Легко было только Броку, который смотрел на обоих, как на самое дорогое сокровище, и, не отпуская от себя Стива, не забывал про Баки.
Баки думал, что что-то кардинально изменится, что он будет чувствовать себя лишним рядом с давними любовниками, но этого не происходило. Про него не забывали, не оставляли за бортом, но распорядок дня, как-то случайно установившийся, не поменялся. С утра они звенели шпагами во дворе, отдыхали от этого занятия, купаясь на пляже. Брок затянул их в грот и, усадив на полочку, отсосал обоим, попеременно облизывая оба члена.
Учение Баки, правда, пошло веселее. Он наблюдал, как Стив с Броком ссорились до хрипоты, каждый пытаясь донести до него свою истину, а потом долго целовались, сойдясь на каком-то варианте, и Стив трахнул Брока прямо на столе, а Баки, нырнув под него, ласкал член Брока.
У них были дни, наполненные друг другом, и жаркие ночи любви, когда они со Стивом заласкивали Брока до хриплых криков, брали его по очереди, отдавались ему, но ни разу — друг другу.
Баки проникался Стивом с каждым днем, влюблялся в него, потому что он любил Брока, но между ними все равно оставалось какая-то недосказанность, словно только Брок и соединял их. Стив никогда не тянулся к Баки сам, хотя и не игнорировал его, а сам Баки понимал, что хочет и его тоже, но, как ни странно, ему было страшно потянуться к Стиву самому, боясь получить отказ. А еще он боялся ревности Брока.
Как-то утром, за неделю до конца сезона дождей, Брок объявил, что ему нужно уехать, Баки со Стивом в один голос говорили, что отправятся с ним, но тот хитро улыбнулся и, сказав, что это его пиратские дела, ускользнул из их кровати задолго до рассвета. Они проснулись одни и, осознав это, выбежали посмотреть, но “Гидра” уже снялась с якоря и ушла. Брок даже не сказал, на сколько уходит.
Баки весь день ходил какой-то потерянный, он понимал, что Брок не может таскать их со Стивом за собой всюду, тем более на какую-то пиратскую сходку, как Брок обмолвился случайно. Но это не отменяло того, что Баки чувствовал себя паршиво.
Баки хотел найти поддержки у Стива, хотел завернуться в него, чтобы не было так холодно где-то внутри без Брока, но Стив словно избегал его. Баки хотел спросить, почему, но все не находил нужных слов, когда они оказывались рядом.
Брока не было уже четыре дня, когда Баки сидел на пляже один, глядя на закат. Он вообще много времени провел на пляже, глядя на воду, уже сам избегая Стива, хотя и понимал, что это глупо, что он взрослый человек и способен поговорить, обсудить проблему, потому что она была.
Стив пришел тихо и внезапно, подошёл и сел на песок рядом, тоже устремив взгляд на догорающий закат.
— Почему ты избегаешь меня? — в лоб спросил он.
— Я не… — начал Баки, желая уйти от разговора, но понял, что лучше сейчас разобраться, что между ними, чем ждать, когда вернётся Брок, и снова начнется это безумие на троих, которое было возможно только на далёком острове. — Я не знаю, — в итоге сказал он.
— Если я тебе не нравлюсь, не устраиваю чем-то… — не закончил свое явно предложение решения проблемы Стив, как Баки перебил его.
— Мне неловко, — тихо сказал Баки, только сейчас поняв это странное чувство, которое возникало, когда они со Стивом оставались вдвоем — неловкость. Но что ее вызывало, Баки не знал. Словно без Брока им нельзя было быть вместе.
Стив повернулся к нему всем корпусом, взял сильными пальцами за подбородок и заглянул Баки в глаза, а потом притянул к себе другой рукой и накрыл губы Баки своими, целуя жадно, властно. Так его ещё никто никогда не целовал, и Баки моментально поплыл, прикрывая глаза, обхватывая руками за мощную шею. Стив уложил его на песок, накрывая собой, продолжая целовать, и Баки плавился, плавился, плавился, выгибаясь навстречу сильному и внезапно безумно желанному телу.
Баки чувствовал возбуждение Стива, понимал, что тот хочет его, именно его, и это желание отражалось в нём, резонировало, чтобы зазвучать в унисон с его собственным. Они еле оторвались друг от друга, тяжело, сбивчиво дыша.
— Так тебе тоже неловко? — выдыхая ему в губы, спросил Стив.
— Так — нет, — простонал Баки. — Пойдем в дом, в нашу кровать… Ненавижу песок, когда…
Баки не договорил, Стив снова поцеловал его и, поднявшись сам одним движением, легко поднял Баки. Тому казалось, что аж голова кружится от возбуждения, желания и уверенности, что теперь будет правильно, теперь будет так, как должно. Он уже не боялся ревности Брока, он думал о том, как прекрасно будет не делить одного мужчину, а обладать двумя, и понимал, что Брок уже обладал ими, и ждал, когда же они договорятся между собой.