— Эй, парень, очухался? — услышал он почти завораживающий насмешливый голос. — Давай, харе придуриваться, не так уж и сильно тебя приложили.
— Где я? — решил спросить Баки, открыв глаза и осматриваясь. Он был в спальне, лежал на здоровенной кровати, а напротив него на внушительных размеров сундуке сидел, весело улыбаясь, красивый загорелый мужчина. Баки отметил хищные черты лица, широкие плечи и цепкий взгляд.
— На борту “Гидры”, в моей каюте, — снова усмехнулся мужчина. — Капитан Брок Рамлоу к вашим услугам, — он сидя картинно поклонился. — Будьте моим гостем.
— А у меня есть выбор? — неуверенно спросил Баки, уже догадываясь, что это и есть тот великий и ужасный Кроссбоунз, за которым тщетно гоняется Стив. Страшно не было, Баки был уверен, что его не убьют, раз он что-то делает с перевязанной головой аж в капитанской каюте, значит от него чего-то хотели. Но вот чего — был хороший вопрос.
— Боюсь, что нет, — наигранно печально ответил Кроссбоунз. — И как же зовут мое новое приобретение?
— Баки Барнс, — представился Баки домашним прозвищем и родовым именем матери. Ему совершенно не улыбалось, чтобы Кроссбоунз узнал, что он принц. Хотя, может быть, тогда за него просто затребовали бы выкуп, и все закончилось. Почему-то пришла в голову дурацкая мысль о Стиве, который может его спасти из лап кровожадного пирата, но Баки отогнал ее, боясь даже думать о нем. Баки не хотел надеяться на несостоявшегося жениха, от которого сбежал, и который даже представления об этом не имеет, потому что должен был с рассветом выйти в море. — Зачем я вам?
— Услаждать мой, тяготеющий к прекрасному, взор, — усмехнулся Кроссбоунз, — и греть мою постель.
— А нахуй тебе не пойти? — учтиво осведомился Баки, несколько обалдев от такого поворота вещей. По всему выходило, что его взяли, как наложницу, коей ему быть не улыбалось совершенно. Нет, Кроссбоунз был объективно красивым мужиком, но не так Баки себе представлял свой первый раз в пассивной роли, совсем не так.
— А ты, я смотрю, борзый? — скопировал Кроссбоунз интонации Баки, и того начал пробирать смех.
Вся ситуация была какой-то сюрреалистичной — он лежал в кровати известнейшего пирата, который собирался использовать его как свою наложницу, еще не получил в челюсть за посыл куда подальше, и вообще, судя по тону, они вели светскую беседу весьма, правда, паскудного содержания. Но Баки не ожидал, что Кроссбоунз вообще способен на нечто подобное, изначально считая его неотесанным мужланом. Сидящий перед ним мужчина производил совершенно другое впечатление.
— А ты, я смотрю, догадливый, — съязвил Баки. Страх куда-то испарился, стало легко и весело, несмотря на жуткую головную боль и неясные перспективы на будущее. Словно он был бессмертный и мог сколько угодно испытывать судьбу.
— Ладно, золотце, — снова усмехнулся Кроссбоунз, хлопнув себя ладонями по бедрам, — отдыхай. У меня на тебя большие планы.
Баки сам не понял, как кинулся на Кроссбоунза, метя ему металлическим кулаком в челюсть, но промахнулся, тот легко ушел от удара, скрутил Баки и неслабо шлепнул его по заднице, швырнув обратно на кровать.
— И не испытывай мое терпение, — рыкнул Кроссбоунз, поднявшись, маска радушного хозяина и весельчака слетела, на мгновение показав истинное, как думалось Баки, лицо жестокого беспринципного головореза, который молча вышел, оставив Баки в одиночестве.
Теперь появилась возможность подумать, взвесить все за и против, но больше хотелось просто закрыть глаза и уснуть, а затем проснуться в своей кровати и вспоминать все это, как страшный сон. Но корабль, который летел под всеми парусами и уносил Баки в неизвестность, был явью, и бороться с этим было совершенно бесполезно. С другой стороны, Баки попытался найти плюсы в своем положении. Он не был заперт в трюме, а лежал на мягкой кровати, его никто не бил, да и сам он был целый и здоровый. Только пугала перспектива “услаждать взор” и “греть кровать”.
Баки лежал, оглядывая каюту. Кроме кровати и сундука из мебели, тут больше не было ничего, зато стены были увешаны разными разностями: шкуры, оружие, какие-то идолы и талисманы из дерева и драгоценных металлов, даже висела пара тяжелых ожерелий. Баки засмотрелся на всю эту красоту, даже забыв думать о том, что все это награблено, отнято у честных людей, которые потом и кровью зарабатывали свое. На полу стояли другие диковинки, разные статуэтки, еще идолы, кувшины. Баки даже показалось, что это просто склад разного награбленного добра, потому что все эти диковинки и безделушки были часто безвкусными и совершенно не подобранными ни друг к другу, ни к общему интерьеру.
Голова у него почти прошла, и лежать Баки совершенно надоело. Он поднялся, походил по пятачку свободного места в спальне и решил выйти, потому что покидать это место ему никто не запрещал, да и было интересно посмотреть на легендарную “Гидру”, корабль Кроссбоунза изнутри. Когда Баки вышел в, как он понял, кабинет, отбили восьмую склянку, а за окном темнело. Баки даже радовало, что на кораблях время отсчитывали каждые полчаса, это не давало теряться в нем, особенно сейчас, когда он был совершенно один на враждебном корабле.
Кабинет Кроссбоунза был тоже завален всяким разномастным добром, словно его складывать больше было некуда. Стол и кресло были тяжелыми даже на вид и составляли пару друг к другу. На высокой спинке кресла небрежно висела изящная корона, а стол был завален картами и другими капитанскими принадлежностями, назначения которых Баки не знал.
Баки разглядывал замысловатую ритуальную маску какого-то племени, висящую на стене, когда в каюту ввалился ее хозяин, неся в руках огромный поднос с жареной дичью и пару бутылок вина. Все это он водрузил на стол, из под которого достал табурет, а сам плюхнулся в кресло.
— Садись ужинать, золотце, — предложил Кроссбоунз, плюхаясь в кресло и отрывая от дичи ножку и впился в нее зубами. Не сразу, но Баки заметил салфетки, что его несколько озадачило. Он присел на табурет напротив своего пленителя и тоже принялся за еду. Кроссбоунз убрал со стола закинутые было туда ноги, и они молча ели глядя друг на друга. Баки разглядывал Кроссбоунза, отмечая, что тот очень аккуратен что в еде, что в одежде, сидел с идеально прямой спиной и вообще больше походил на аристократа, чем на разбойника с большой дороги. Это совершенно не вязалось у Баки с образом пиратского капитана, коим и был сидящий перед ним человек.
— Как мне к вам обращаться? — решил спросить Баки, потому что, хоть Кроссбоунз и представился ему, он мог предпочитать самые разные обращения.
— При всех — капитан, а наедине — Брок, — пожал плечами Кроссбоунз, Брок. — А ты сам-то кто, золотце?
— Путешественник, — легко соврал Баки, хотя, убегая, не удосужился продумать легенду хоть сколько-нибудь толково, и сейчас усердно вспоминал все места, где успел побывать за свою не такую уж и длинную жизнь.
— Видать, первый раз морем путешествуешь, раз выбрал такую лоханку, как та, на которой я тебя нашел, — по-доброму усмехнулся Брок, вытирая руки салфеткой. — Ну ничего, со мной повидаешь мир. Я тебе покажу бескрайние леса, сверкающие на солнце огромные глыбы льда, долины гейзеров, да мало ли в мире чудес, на которые стоит посмотреть.
Брок говорил легко, словно они были давно знакомы и сейчас планировали совместное путешествие, вот только Баки никто не спрашивал, хочет ли он посмотреть эти долины гейзеров, айсберги и прочую муть, о которой тот говорил. Но, похоже, выбора у него не было. Баки совершенно не хотелось быть Броку ни задушевным собеседником, ни грелкой в постели, никем. Сейчас он отчетливо понимал, что хочет домой, что весь этот побег был глупой выходкой, и все можно было решить простым разговором. Но нет, Баки почему-то уверился, что только побег спасет его от нежеланной женитьбы на, в общем-то, приятном человеке, с которым он хотел бы стать ближе. Сейчас он был готов жениться на ком угодно, лишь бы не наступила ночь, лишь бы не оказаться в одной постели с Броком, пиратским капитаном, от которого он не знал, чего ждать.