— Если женится, — добавила Клеон, удивившись своим словам.
Мать появилась в дверях кухни:
— О? А ты сомневаешься?
Клеон быстро покачала головой и сменила тему:
— Ты ни за что не угадаешь, с кем я обедаю и почему.
— Ну давай, дорогая, не томи!
— Это мужчина по имени Ферс, Эллис Ферс, владелец нескольких журналов…
Миссис Эстон вряд ли смогла бы шире открыть глаза, даже бы если постаралась.
— Надо же! Я слышала о нем.
Клеон поднялась и с сомнением посмотрела на мать. Как она воспримет новость?
— Он предложил мне стать редактором журнала. — Даже когда она это произнесла, все выглядело неосуществимой мечтой.
Теперь уже рот матери открылся так же широко, как ее глаза, но Клеон быстро продолжила:
— Однако я отказалась. Это не привлекает меня, и к тому же офис находится в Лондоне. Пришлось бы уехать из дома…
— Делай как лучше для тебя, дорогая. Тебе решать. — Она коснулась руки дочери. — Но, мне кажется, ты не можешь отказаться от такой хорошей работы, родная моя. Подумай сама. Такая возможность!
— Отцу это не понравится. Он никогда не хотел, чтобы я занималась журналистикой, не так ли? Говорил, что это небезопасная и беспокойная работа.
— Но, дорогая, даже он не захочет, чтобы ты отвергла такую возможность. Я уверена, что он посоветовал бы то же, что и я.
Однако отец был категорически против:
— Я не хочу, чтобы моя дочь участвовала в этих крысиных бегах. Оставайся дома и сама все поймешь, когда успокоишься. Я понимаю, что ты уже взрослая, но все же еще слишком молода, чтобы связываться с теми типами, с которыми ты можешь столкнуться в этой игре. Клеон права, что отказалась, — обратился он к жене. — У нее больше здравого смысла, чем я думал. Хотя она уже совершила глупость, занявшись журналистикой. — Он повернулся к дочери: — Найди себе хорошую спокойную работу в офисе, где бы ты могла работать даже после того, как выйдешь замуж.
Клеон сидела за столом, пила чай и наблюдала, как ужинают родители. Она содрогнулась.
«Хорошая, спокойная работа в офисе?» Эта мысль вызвала у нее приступ клаустрофобии. Просмотрев вещи в своем гардеробе — большинство из них она сшила сама, — Клеон вспомнила насмешливый взгляд Эллиса Ферса, когда тот перечислял качества, необходимые для предлагаемой работы. Она покажет этому мистеру Эллису Ферсу!
Клеон достала белую блузку, с которой, из-за вычурной отделки, провозилась несколько недель. Горло было высоким, застежка и узкие полоски кружев располагались по диагонали, украшая перед блузки, от плеч к талии. Между кружевными вставками ткань была собрана в мелкие защипы. Пышные рукава сужались к манжетам на запястье. Общий эффект создавал впечатление свежести и привлекательности. Юбку она сшила из черной с белыми вкраплениями ткани, которая создавала контраст с блузкой.
Расчесав волосы, Клеон пожалела, что не может разгладить завитки, которые появлялись каждый раз после мытья головы. С такими волосами она давно уже оставила попытки выглядеть искушенной.
Наконец Клеон была готова и критически осмотрела себя. «Если мистеру Ферсу не понравится, как я выгляжу, пускай проваливает», — подумала она без всякого почтения и танцующим шагом спустилась из спальни. Встретившаяся в холле мать заботливо подбодрила ее. «Как раз кстати», — подумала Клеон, направляясь к автобусной остановке, — определенно было необходимо укрепить свою уверенность в себе, хотя она и не представляла, с какой стати ей нервничать, если она собирается отказаться от работы.
Глава 2
Было ровно 7.30, когда Клеон прошла вращающиеся двери отеля и неуверенно осмотрелась в поисках хозяина.
Клеон выскользнула из пальто и перебросила его через руку, но оно тут же оказалось у Ферса, появившегося откуда-то сбоку. Он передал пальто служителю и улыбнулся:
— Ну и как вас зовут — Золушка?
Она заставила себя улыбнуться в ответ, как того требовала вежливость, хотя поняла, что тот намекает на инцидент с босоножкой.
— Клеон Эстон. — Ее тон был холодным и безразличным.
— Ах да, — отозвался он. — Увы, я не оказался сказочным принцем.
Клеон не отозвалась на шутку и промолчала.
— Не хотите ли выпить? Нет? Вы меня удивляете. Большинство дам, которых я приглашаю, не могут дождаться, когда у них в руке окажется бокал.
— Я не такая, — ответила она, стараясь говорить непринужденно.
— Да, в самом деле, — согласился он, подхватывая ее тон.
Ферс молчал до тех пор, пока они не оказались лицом к лицу за столом в просторной столовой с высоким потолком. Он сделал заказ, и, как только официант ушел, Клеон неожиданно заговорила:
— Мистер Ферс, я сожалею о том, что произошло сегодня днем.
Он засмеялся:
— Вы имеете в виду о том, что запустили в меня туфлей? Я должен признать, что в моей практике это уникальный способ знакомства с женщиной.
Раздражение Клеон росло.
— Вы же знаете, что я бросала не в вас…
Он остановил ее движением руки:
— Не портите все! Эта история хороша, как она есть, и будет жаль, если все встанет на свои места. — Ферс задумчиво посмотрел на Клеон. — Я не собираюсь отводить вашу кандидатуру только из-за этого.
— Мистер Ферс, я… — Клеон запнулась, опустив глаза. Она изучала свое отражение в ложке — нечто бесформенное, смотрящее на нее снизу. — Я решила не принимать ваше предложение.
— Я понимаю. — Это прозвучало холодно, отстраненно.
Клеон взглянула на Ферса, безуспешно пытаясь прочесть по лицу его настроение. Ей хотелось встать и, сказав: «Теперь нет необходимости угощать меня. До свидания», просто уйти домой.
Подошел официант, и Эллис сказал:
— Прекрасно, вот и еда. Давайте поедим, а потом поговорим.
Суп согрел Клеон, разрумянив щеки, и напряжение начало спадать. Ферс пробежался профессиональным взглядом по ее одежде — инстинктивно она чувствовала, что таким образом он, должно быть, оценивал многих женщин, — и сказал:
— Вы выглядите совсем не так, как днем. Извините, где вы покупаете одежду?
— Я шью сама, — ответила Клеон с некоторой гордостью. Но это прозвучало так наивно, что она тут же пожалела о сказанном. Теперь он мог засмеяться, и этот смех поставил бы ее на место, как малооплачиваемую, не сделавшую карьеры, неопытную представительницу женского пола, стоявшую значительно ниже его по финансовому, образовательному и социальному уровню.
— Иногда я покупаю выкройки и усовершенствую их по своему вкусу или моделирую вещи, импровизируя. Я люблю сама делать разные вещи. — Клеон обнаружила, что говорит вызывающе. — Еще я готовлю джем, пирожные, иногда пеку хлеб… — До сих пор она не была уверена, что Ферс слушает ее. — Я веду гастрономическую рубрику в газете и делаю недельный обзор моды… — Она умолкла.
Она разговаривает сама с собой. Чего она ожидала — восхищения? От человека такого происхождения, обладающего властью, который может за деньги приобрести все, что пожелает?
Клеон продолжала, ощетинившись:
— Мне приходится заниматься всем этим по материальным соображениям. Единственная вещь, от которой моя семья никогда не страдала, — это избыток денег. — Это прозвучало как обвинение Ферсу. — Все, что у нас есть, нажито тяжелым трудом и бережливостью. — Теперь Клеон уже не пыталась сдерживать негодование в голосе. Она взглянула на Ферса, стараясь понять, как он воспринимает сказанное, однако его глаза были опущены — теперь была его очередь изучать свое отражение в ложке.
— Итак, — Клеон закончила свой монолог не слишком убедительно, — я сама делаю многие вещи. Это дешевле, чем покупать их. К тому же таким образом получаются настоящие вещи, которые мне нравятся.
Как бы доказывая, что он все-таки слушал, Ферс задумчиво произнес:
— Настоящие фрукты в джеме, настоящие яйца в пирожных. Никакой подкраски, никаких консервантов. Без претензий, без подделки, все натуральное. — Он посмотрел прямо на Клеон. — Как вы это называете — настоящие вещи?