Через философскую антропологию монофелитские мотивы триумфально вошли в западноевропейскую культуру и дали свои отголоски даже в культуре русской (отождествление личности и воли характерно для Фихте, как и для воспитанного на немецкой романтике Хомякова).
Утверждать, что православные ранее не соединялись с монофизитами лишь потому, что "не понимали" их, абсурдно хотя бы потому, что богословский язык, который используют монофизиты, не является чужим для православных. Знакомство с подлинными памятниками христологических дискуссий V-VI веков (а не с изложениями сути монофизитства в учебниках, которые по необходимости должны быть схематичными) прекрасно показывает, что обе стороны понимали возможность обеих альтернативных терминологий - как одной, так и двух "природ". Для православных, по крайней мере, никогда не было иного выхода, так как язык "одной природы" использовал св.Кирилл. И, однако же, зная богословский язык друг друга, стороны расходились именно по коренным вопросам веры в Боговоплощение.
Итак, в чем же богословская суть расхождения, и как она истолкована нашими посланцами в Шамбези? Действительно ли "восточные" отказались от суждений, несовместимых с православием? действительно ли православные нашли способ такого выражения христологических истин, при котором не ограничиваются изъяснительные возможности православной мысли, и в то же время не обнаруживаются возражения со стороны монофизитов?
Прежде всего отметим, что осуждение Евтихия монофизитами (в пункте 1 Соглашения 1990 г.) не является уступкой "Ориентальной" стороны, так как почти все монофизиты анафематствовали его уже в конце V века, а в VI веке один из сильнодействующих приемов православной антимонофизитской полемики заключался в цитировании того высказывания Диоскора, из которого видно его единомудрие с Евтихием - будто Христос по человечеству не "единосущен нам". Монофизиты, вследствие своего разномыслия с самым главным из своих "Отцов", из многочисленных сочинений Евтихия сохранили лишь с десяток жалких отрывков. Севиру в VI веке пришлось изобретать целую историю об обмане Евтихием Диоскора.
Все неевтихианские секты монофизитов (то есть к VII веку - все вообще) признают на словах совершенство человечества во Христе, что они не отказались повторить и в Шамбези. Дисциплинарной уступкой с их стороны является допущение формулировки "две природы" - но принципиально нового для них здесь нет ничего, поскольку и такая терминология встречается у св.Кирилла (ссылки на Творения которого приведены в п.7 Соглашения). Все дело в конкретной трактовке "одной" или "двух" природ. А раскрытие этих трактовок неизбежно связано с пониманием понятия воли.
Язык "одной" или "двух" воль, естественно, столь же неоднозначен, сколь и язык "природ": все опять-таки зависит от конкретного содержания терминов. Здесь в последнее время в патрологии выяснилось много нового: в частности, - широкое распространение языка "единой воли" в VI веке у православных. В этом не было никакого специального компромисса с монофизитами: это легче всего увидеть из того факта, что и у несториан официальным учением о соединении Божества и человечества во Христе предполагалось "единство воли".
Документы 1989-1990 годов как будто утверждают две воли во Христе: "обе природы (естества) с их энергиями и волями объединены..." (п.4). Эта формула означает, что составители документа собираются говорить именно на богословском языке VI Вселенского Собора и языке преп. Максима Исповедника. И вот именно на этом языке никак невозможно высказать следующее положение, сформулированное в п.5: "Обе семьи согласны, что Тот, Кто волит и действует, есть всегда одна ипостась воплощенного Логоса".
В тексте соглашения 1989 г. в Амба Бишой было сказано еще отчетливее: Христос - "единый субъект обеих воль", (в английском оригинале документов - subject) или во французской версии документов - "Именно воплощенный Логос есть субъект всякого "воления" и всякого действия Иисуса Христа" (c'est le Logos Incarne qui est le sujet de tout "vouloir" et de toute action de Jesus Christ)11. От православной позиции отличие вроде совершенно незаметное: "Мы говорим, что Один и Тот же Господь Иисус Христос имеет в Себе как две природы, так и два природных желания" (папа Агафон в послании к 6 Вселенскому Собору).