Вахтер сидел в своей каморке и чистил редиску. Он даже не поднял головы, когда тетя Бёшке спросила, где кабинет директора.
— Второй этаж, налево, — процедил он сквозь зубы и стал нарезать редиску ровненькими аккуратными кружочками.
— Ты здесь подожди, — распорядилась тетя Бёшке и запыхтела вверх по лестнице.
Кати присела на корточки возле стены и уставилась на вахтера. Одет он был в бежевый халат. У него были седые волосы и на одной руке не хватало среднего пальца. Дома в гимназии был точно такой же вахтер: Кати однажды помогала ему дотащить до дому мешок орехов и хорошо его разглядела. Только он ходил в черном халате. Интересно! Очевидно, когда нанимают в вахтеры, нужно отрезать один палец. А какой — это, наверное, безразлично, потому что там, дома, у вахтера не было большого пальца.
Вдруг сверху раздался голос тети Бёшке:
— Иди-ка сюда поскорее!
На верхней площадке тетя Бёшке взяла Кати за руку и повела в кабинет директора. Почему-то вдруг стали жать ботинки. И потом, Кати было не по себе оттого, что этот лысый дяденька в сером костюме так внимательно изучает ее. Ну что в ней такого особенного? Девочка как девочка.
— Значит, ты и есть Кати Лакатош, — проговорил наконец директор.
«Ясно, что я, кто же еще?» — подумала Кати, но вслух сказала коротко:
— Я.
— Табель у тебя довольно слабенький, — продолжал директор. — Надеюсь, здесь ты будешь учиться лучше.
— Конечно, лучше, — поддержала тетя Бёшке.
«Откуда она знает, эта тетя Бёшке?» — сердилась про себя Кати.
Ты будешь учиться в четвертом «А» классе, у тети Дёрди, — сказал директор. — Завтра без четверти восемь будь здесь, ты и так уж опоздала на две недели. Придется тебе догонять.
В кабинет вошла стройная учительница в очках, ростом чуть выше самой Кати.
— Коллега, — обратился к ней директор, — эта девочка будет учиться в вашем классе.
Тетя Дёрди поправила очки, потом положила руку на плечо Кати. Они посмотрели друг на друга. Кати очень понравились очки учительницы, без всякой оправы, и она тут же решила: когда вырастет, купит себе точно такие же.
Учительница вывела ее в коридор и усадила перед собой на стоявшую против директорского кабинета скамейку. В огромное окно напротив струился солнечный свет, и под его лучами все сверкало: чуть рыжеватые волосы тети Дёрди, черные косы Кати и выстроившиеся вдоль стены большие растения с зелеными листьями.
— Как тебя зовут? — спросила тетя Дёрди.
Все страхи Кати разом прошли, едва она услышала голос учительницы.
— Кати Лакатош.
Тетя Дёрди кивнула, словно этого именно и ожидала.
— Какой предмет ты любишь больше всего, Кати? — спросила она.
— Пение, — ответила Кати.
— А еще?
— Гимнастику.
— Ну, а затем?
— Рисование.
То ли учительница была удовлетворена, то ли ей надоело спрашивать, но она умолкла. Потом все же спросила еще:
— У тебя остались какие-нибудь учебные принадлежности с прошлого года?
— А у меня и не было ничего.
И так как тетя Дёрди ничего не сказала на это, Кати пояснила сама:
— У нас, там где я училась, все давала школа, но уносить домой ничего не разрешалось. После уроков мы всё складывали в большой шкаф…
Кати умолкла и с тревогой ждала, когда же тетя Дёрди спросит, почему им не позволяли уносить школьные вещи домой. Ну как ей объяснить, что дедушка непременно использовал бы ее учебники на самокрутки, Руди немедля прикарманил бы все ее карандаши, так что их и не сыскал бы никто до самого судного дня, Шаньо исчиркал бы все ее тетрадки, а Лаци, который играет в ресторане и даже не родственник им, а просто так живет в их доме, — Лаци стал бы надраивать тетрадкой для арифметики свою скрипку.
Но тетя Дёрди ни о чем не спросила. Странно. Эта учительница видит Кати первый раз в жизни, первый раз смотрит в ее черные блестящие глаза, видит красный ее бантик, то и дело взлетающий на конце косички, ее маленькие, сжатые в кулачки руки — и уже знает, что у нее нельзя спрашивать, почему в их классе все учебные принадлежности хранили в большом шкафу…
К ним подошла тетя Бёшке, поблагодарила учительницу «за доброту», отчего Кати опять рассердилась на нее, потому что тетя Дёрди, правда, ничего плохого ей не сделала, но и «доброты» никакой и в помине не было. Потом тетя Бёшке стала подталкивать Кати к лестнице. И все ворчала, ворчала без передышки: