— Не можете? — Виктор Евгеньевич раздраженно потер переносицу. Эта… Ниночка! И как только она по-попала в его отдел? — Хорошо, я сам…
Всего двадцать минут понадобилось Виктору Евгеньевичу, чтобы доказать горе-изобретателю абсурдность его труда. Тот удрученно и покорно кивал головой, пока Виктор Евгеньевич произносил страстный монолог в защиту истинной науки. Затем сгреб свои бумаги и, уничтоженный, выскользнул за дверь.
Виктор Евгеньевич окинул отдел победным взором. Сотрудники с немым восхищением смотрели на шефа, и только Ниночка…
— Вам снова что-то непонятно?
— Мне все понятно. — Ниночка почти рыдала. — Вот только одно… — Она кивнула на конверт, оставшийся лежать у Виктора Евгеньевича на столе. — Как он смог… существующими видами транспорта… за час… добраться из Хабаровского края… в Москву?..
Сергей Другаль
г. Свердловск
Сила статистики
Разведывательный корабль был удачно замаскирован под вышедший из строя спутник Земли. Для этого размеры его пришлось сильно уменьшить, поэтому в рубке негде было даже шевельнуть щупальцем. К сожалению, сепанисы еще не могли изменять собственные размеры.
— Итак, мы узнали практически все… Теперь главное… — Виткелянц Етыуз, сепанис второго возврата, тихо опустил ресницы всех девяти глаз. — Придется кому-то перевоплощаться…
— Можно я? — быстро свистнул корабельный удобник Сат Пухл, который больше всех страдал от тесноты. — Только… зачем?
— Странный вопрос… Поясню примером: удобник Сат Пухл не имеет наград, а почему? Потому, что знает — еще не за что давать. А когда заслужит, тогда и украсит свой бюшкор наградой, соответствующей заслугам.
— Но ведь земляне все рассказали о себе в так называемой художественной литературе, — не унимался настырный Сат Пухл. — Среднестатистический землянин довольно привлекателен.
— Вот, вот… в художественной литературе. Но есть, как удалось узнать, еще и научно-фантастическая, которую достать очень сложно… Кроме того, известно, что публикуется лишь доля процента от того, что поступает в редакции, — Виткелянц Етыуз торжествующе закрыл второй и пятый глаз. — А основная информация скрывается в научно-фантастических произведениях… которые не увидели свет! Короче свистя, наша цель — архивы отвергнутых рукописей, ибо, не зная, каков же подлинный землянин, мы не можем пойти на контакт.
Прошел земной месяц. Грустный, как последний день кнамсера, Етыуз снова собрал весь экипаж и засвистел:
— Возвращаемся. Единственное утешение — скоро наш звездолет примет нормальные размеры… Конечно, планета отличная, с такой приятно было бы пообщаться. Но ничего не сделаешь! Удобник Сат Пухл перерыл все архивы и дополнил статистику: восемьдесят процентов авторов отвергнутых НФ-рассказов утверждают, что земляне не созрели для контакта.
Р. Сиразетдинов,
дер. Кандры-Куль, Башкирская АССР
Урок истории
Учитель истории Владимир Светов готовился к этому уроку особенно тщательно. Накануне в учительской директор школы отозвал его в сторонку и предупредил, что на следующем уроке у него будет проверяющая из министерства.
— Ты уж, пожалуйста, постарайся, — извиняющимся голосом произнес директор. — Она женщина требовательная…
Темой урока была Парижская коммуна. Тема знакомая, больше того — любимая. Владимир увлекся ею еще в пединституте.
В ту ночь Светов почти не спал. Он еще и еще раз просматривал план урока, свои выписки и старые конспекты. Под утро, чтобы немного рассеяться, он достал с полки купленную недавно в букинистическом магазине книгу о Парижской коммуне. Владимир медленно листал пожелтевшие страницы, вглядываясь в старинные гравюры…
Светов вошел в класс и сразу заметил на последней парте пожилую седеющую женщину в старомодных очках, которая старательно раскладывала перед собой толстую общую тетрадь и авторучку.
Класс, обычно встречавший его шумом, сегодня молчал. Только изредка ребята искоса поглядывали на заднюю парту.
Владимир раскрыл журнал, затем подошел к окну и, не поворачиваясь к классу, начал говорить.
И неожиданно услышал свой голос словно со стороны и удивился его странному звучанию. Он отошел от окна…
Перед глазами высилась баррикада. Кругом сновали вооруженные люди, гремели ружейные выстрелы. Запахи гари и пороха, дым стлались волной по узкой улочке. Кругом валялись пустые гильзы, обрывки каких-то бумаг, тряпок, окровавленные бинты. Вдруг Владимир увидел себя, а вокруг — притихших ребят своего класса. Из-за угла показалась колонна версальцев, и Владимир потащил ребят в ближайшую подворотню, откуда поле битвы было видно как на ладони.