— Дорогая моя, если вы будете называть меня «мистер», я перестану вас любить.
— Ну хорошо... Мэнни. Я хочу сказать, что Эм-Джей — это Пейтон.
— Знаю, знаю, — улыбнулся Вайнграсс. — Теперь мы с ним уже Эммануил и Митчелл. И по-моему, он слишком часто звонит.
— Мэнни, у меня вопрос.
— Слушаю, моя дорогая.
— Кто я для ваших медсестер?
— Митчелл намекнул, будто ты представитель Госдепа. Сопровождаешь конгрессмена, помогаешь ему.
— Государственного департамента? Что ж, разумно.
— А вдруг кто-то попросит тебя показать удостоверение, выданное Государственным департаментом? — поинтересовался Эван.
— Пусть попросит...
— Хочешь сказать, оно у тебя есть?
— Что-то вроде того...
— Это незаконно...
— Эван, дорогой, в разное время мы так или иначе нарушаем закон.
— Еще я знаю, что у тебя есть оружие. Об этом мне сказал тот цэрэушник-индеец на Багамах.
— Он не должен был этого говорить.
— Может, ты и на Моссад работала? — улыбнулся Вайнграсс.
— Я — нет, а вы — да! И некоторые мои близкие друзья тоже.
— Ты, моя дорогая, классная девочка! Но ближе к делу. Митчелл просил, чтобы ты, Эван, взглянул на наши трофеи. Раненый в спальне для гостей, а трупы под простынями в гараже. Ночью их отправят сверхзвуковой скоростью.
— А медсестры действительно понятия не имеют, что они там? — спросил Кендрик тоном, в котором угадывалось сомнение.
— Меня Пейтон довел до белого каления, а теперь ты собираешься?
— А как же их доставят в аэропорт? Здесь полно охраны. Вдруг кто-то увидит?
— Операция будет проходить под надзором людей Пейтона. Похоже, они знают, что делать в таких случаях.
— Знают, — подтвердила Калейла. — А кто-нибудь беседовал с девочками о том, что им надо или, скорее, о чем не надо говорить?
— Я беседовал. Они отнеслись к моим словам серьезно, но не знаю, насколько долго это продлится. Мои красотки до сих пор взбаламучены, хотя им неизвестно и четверти того, что случилось.
— Я приведу их в чувство, пока вы с Эваном будете осматривать трупы. Эм-Джей прав. Я вполне гожусь на роль представителя Госдепа.
— Очень правильно, — кивнул Вайнграсс. — Значит, как мне тебя представить?
— Просто мисс Адриенна из Госдепа. Ложь во спасение, так сказать... Вы ничего не имеете против подобного лицедейства?
— Надо подумать, — нахмурился Мэнни. — Нет, я всегда — за! Ну, пошли! — Он взял Эвана и Калейлу за руки и повел их в гостиную, крикнув при этом трем медсестрам, игравшим в карты на закрытой веранде: — Ну-ка, сюда, мое сборище страшилищ! У нас появилась настоящая волшебница, а вы, пожалуйста, отдайте дань уважения человеку, который платит за ваши сексуальные домогательства и чрезмерное пристрастие к мускателю!
— Мэнни, ну сколько можно?!
— Они без ума от меня, — заявил Вайнграсс. — Каждый вечер бросают кости, кому идти ко мне под бочок.
— Мэнни, ну нельзя же так!
— Это он сломал ногу, когда выпрыгнул вместе с нами из грузовика на подъезде к Маскату, — сказал Кендрик, глядя на юнца, загруженного седативными препаратами. — Совсем еще ребенок.
— Вы уверены, что это тот самый? — уточнил офицер разведки, стоявший рядом с Эммануилом Вайнграссом. — Нет никаких сомнений, что это именно он был с вами в Омане?
— Никаких. Я никогда его не забуду. Ненависть в нем просто бурлила! Он был готов убить каждого.
— Давайте выйдем через черный вход, оттуда — в гараж.
— Это Иосиф, — сказал Эван, отводя взгляд. — У него мать еврейка. Ее убили за то, что стала женой араба. Несколько часов он даже был моим другом. Защищал меня.
— О Боже!
— Прекрати! — одернул его Мэнни. — Он явился сюда, чтобы убить тебя!
— Ну и что?! Я ведь обманул его! Пришлось притвориться, будто я один из них, борец за их треклятое «святое дело».
— Если от этого тебе будет легче, то скажу, я не хотел его убивать. Если бы мог, каждого взял бы живым...
— А эти двое? — вмешался офицер ЦРУ, поднимая край простыни. — Их вы знаете?
— Да. Оба были в тюрьме, но мне неизвестны их имена.
— Эти люди, которых вы опознали, были с вами в Омане?
— Да, я знал каждого... Они явно хотели мне отомстить. Не уверен, что на их месте я испытывал бы иные чувства.
— Вы не террорист, конгрессмен, должен я заметить.
— А чем, по-вашему, террорист отличается от борца за свободу?
— Террористы, сэр, — это потенциальные убийцы. Им все равно, кого убивать! Гибнут дети, женщины, молодые, пожилые, старики... Они преступники — вот в чем вся разница!
Кендрик внимательно посмотрел на оперативника.
— Прошу прощения за мой глупый вопрос, — произнес он, вспомнив, какая страшная участь постигла Каши и Сабри Хассанов.
Они вернулись в дом, где Калейла беседовала с медсестрами.
— Я все объяснила, конгрессмен Кендрик. Разумеется, насколько мне это позволено, — сообщила Калейла официальным тоном. — Эти дамы согласились с нами сотрудничать. К одной из них завтра должен был приехать друг, но она позвонит ему, объяснит, что тут потребовалось срочное медицинское вмешательство, попросит, чтобы он отложил приезд на более поздний срок.
— Благодарю вас, — отозвался Вайнграсс и налил себе виски. — Мне надо взбодриться, — покосился он на Кендрика, — а не то я подохну!
— Не увлекайтесь, Мэнни, — сдержанно заметила медсестра, о которой шла речь.
— А я хочу поблагодарить вас всех, — вмешался Эван. — В Вашингтоне убеждены, что это — случайный инцидент. Юный, незрелый фанатик, переживший потерю...
— Очень разумно, — промямлил Вайнграсс.
— У меня только один вопрос, — сказала другая медсестра, глядя на Калейлу. — Вы упомянули, что карантин временный... Хотелось бы знать, сколько времени он продлится?
— Неделю, может, полторы, — ответил Кендрик и быстро добавил: — Обычная в таких случаях проверка...
Неожиданно снаружи послышался какой-то шум, затем раздались крики, загудели сирены машин.
— Отойдите от окон! — закричал агент ЦРУ, вбегая в гостиную. — На пол! Всем на пол!
Эван бросился к Калейле и оторопел. Она упала на ковер и тут же покатилась к двери, сжимая в руке автоматический пистолет.
— Все в порядке, все в порядке! — завопил чей-то голос с лужайки перед домом.
— О Господи! Это один из наших, — пояснил цэрэушник, стоя на коленях. Он тоже сжимал в руке пистолет. — Растяпы! — Он вскочил и побежал было к выходу.