— Никуда ты не пойдешь! — сказал Варак, появляясь из ванной с пистолетом в руке.
— Ах ты, зараза! — крикнул фэбээровец и, вскочив со стула, кинулся к Вараку.
Схватив его за правое запястье, он бросил Милоша через себя. Тот ударился головой о лепнину возле зеркала, после чего оседлал верхом унитаз.
Рыжий верзила бросился на него, но Варак остановил его ударом ноги в пах, а затем фэбээровца встретил мощный боковой свинг правой в голову, в который Варак вложил всю силу и вес. Агент упал на пол.
— Вставай! — Варак ткнул агента дулом пистолета в щеку. — Поднимайся и топай за письменный стол.
— Да кто ты такой, черт тебя возьми? — спросил фэбээровец, опускаясь на стул.
— Мы встречались на проселочной дороге в Меса-Верде, неподалеку от дома известного конгрессмена.
— Так это был ты? — Агент рванулся было к Вараку, но, увидев дуло пистолета, нацеленное прямо в лоб, бросил руки между колен.
— Я, дружище, это был я. А ты мне вот что скажи, когда это ты успел продаться?
— А пошел бы ты знаешь куда? Я здесь нахожусь по предписанию вице-президента.
— Специальное предписание... Это кто же тебя научил таким словам? Гринелл, что ли? Так вот знай, активизация действий вокруг него направляется из Вашингтона.
— Нет там никакой активизации, я проверил.
— Плохо проверил. Впрочем, ЦРУ и ФБР действительно несопоставимые конторы. А вот отпечатки пальцев одного человека ты уничтожал явно не задаром. Ну-ка, напрягись! Где сейчас этот парень?
— Я не знаю.
— Не знаешь? Тогда приготовься, я сейчас из твоей башки вышибу мозги.
— Правда, не знаю. Мне было приказано встретить их на улице возле пляжа в Коронадо. Клянусь, не знаю, куда они подевались.
— А куда ты только что звонил?
— Я звонил по сотовому.
— Кто был на пляже в Коронадо?
— Только Гринелл и еще тот тип, который сказал мне, где он мог оставить свои пальчики...
— А где Ардис Ванвландерен?
— Не знаю. Может, она заболела, возможно, попала в аварию... Там стояла машина «Скорой помощи».
— Так! А теперь говори, куда Гринелл и тот тип направляются? Ты чего-то тут вякал про аэропорт, даже пилоту собирался звонить. Ну, вспоминай, а не то всю память вышибу!
— Гринелл просил позвонить в аэропорт и сказать, чтобы его самолет держали наготове.
— Где стоит его самолет?
— В частном секторе международного порта Сан-Диего.
— Куда они собрались лететь?
— А этого никто не знает, только пилот Гринелла.
— Ты собирался позвонить пилоту. Какой его номер?
— Гринелл не захотел, чтобы я звонил ему, поэтому номера не сообщил.
— Дай мне номер сотового.
Агент ФБР назвал одиннадцать цифр, Варак запомнил.
— Значит, так! Ты мне не нужен, я тебя отпускаю, но, если позвонишь по сотовому, считай, что тебя уже нет в живых. Понял?
— Все понял! Ну, я пошел...
Варак взглянул на свои часы. Он опоздал на встречу со звукооператором. Впрочем, он сейчас быстренько смотается к нему на студию звукозаписи, объяснит, что надо сделать с пленками, сколько копий снять и так далее. Звукооператор — профессионал, все схватывает на лету. А он тем временем на студийной машине сгоняет в аэропорт, найдет там Сандстрема и рассчитается с ним сполна.
Кендрик крепко спал, когда зазвонил телефон. Спросонья он не сразу сообразил, что происходит. Почему-то долго смотрел в окно, за которым бесновалась метель. Снежные хлопья, подгоняемые ветром, бились снаружи о стекло. Телефон зазвонил снова. Кендрик включил лампу на прикроватной тумбочке, взглянул на часы. Было двадцать минут шестого. Кто это надрывается? Калейла, что ли?
— Да, слушаю.
— Доброе утро, конгрессмен. Атланта трудилась всю ночь напролет, — сказал главный патолог Центральной клинической больницы. — Мне только что позвонили оттуда, и я решил немедленно поставить вас в известность о результатах.
— Благодарю вас, доктор.
— Благодарить не за что. Болезнь серьезная.
— Но ведь не рак!
— Не рак, но и эта болезнь не подарок. В организме мистера Вайнграсса вовсю орудует вирус, склонный атаковать легкие, сгущающий кровь, что ведет к кислородному голоданию.
— И что же, эта болезнь не поддается лечению? После непродолжительной паузы патолог ответил совершенно спокойным тоном:
— В медицине случаи полного выздоровления не описаны. Я знаю только, что в Африке, в районе Касаи, жители забивают скот, сжигают трупы, целые деревни...
— Что мне африканский скот и африканские деревни, если погибает самый дорогой мне человек!
— Я вас понимаю, конгрессмен. Он, наверное, регулярно обедал в каком-нибудь оманском ресторане. Знаете, поставщики мяса — сплошь и рядом из Центральной Африки. Ну и антисанитария в какой-то мере наблюдается. Тарелки, ножи, вилки...
— Нет, доктор! Эммануил Вайнграсс обедал только в самых шикарных ресторанах. В общем, я хочу поделиться с вами своими соображениями — вирус ему занесли, привили как оспу...
— Вы так считаете?
— Да. Доктор, сколько ему осталось?
— Месяц, три, возможно, четыре, но не больше шести.
— Могу я сказать ему, что он пару годиков протянет?
— Можете сказать ему все, что хотите, но вряд ли он вам поверит. Ему дышать тяжело. Кислород должен быть наготове.
— Здесь проблем не будет. Благодарю вас, доктор.
— Мне жаль, что обрадовать вас не могу.