Вот и подошел срок радиопередачи. Вновь и вновь Слава выстукивает наши позывные, с надеждой мы смотрим на зеленую коробку рации, стоящую посредине палатки на ящике, однако никто из соседей не отвечает на наши вызовы — нас не слышат.
На следующий день, проснувшись и согрев чай, вновь пытаемся добиться связи, теперь уже при помощи ножного генератора, известного в общежитии под именем «солдат-мотора». Трудимся уже вдвоем, причем моя роль ответственная и не из легких. Генератор, которому педали и седло придают сходство с каким-то нелепым, комолым и бесколесным велосипедом, основательно промерз на улице и крутится тяжело. Весь пот нашего совместного труда — на моем лице.
Долгие, а для меня и «горячие» часы бесплодных попыток выйти в эфир, и, наконец, к исходу дня лицо Славы, склонившегося над ключом, расплывается в довольной улыбке: нам ответил один из ближайших соседей — станция на острове Генриэтты. Слышат они нас неважно, но любезно предлагают принять радиограммы и передать их дальше по назначению. Настроение сразу поднялось: теперь мы не одиноки и наши дела не так уж плохи.
22 мая пурга разыгралась не на шутку. Температура воздуха упала до —20°. Палатку грызли и рвали колючие потоки снега; при сильных порывах ветра каркас ее прогибался и скрипел. Ночью ветром свалило и изогнуло одну из радиомачт. Выправить и вновь поставить ее на место удалось лишь с большим трудом. Видимость упала до 50 метров. На нашей посадочной площадке в снежной мгле можно различить лишь самые близкие к нам флажки.
На всякий случай тщательно учли наши запасы продовольствия и топлива. Выяснилось, что при экономном расходовании и того и другого нам должно хватить недели на две. Как ни капризна и плоха здешняя погода, невероятно, чтобы за это время она не «улыбнулась» хоть ненадолго и не прилетели бы наши товарищи и основные грузы. Пурга стихла на следующий день так же неожиданно, как и началась. Вновь выглянуло солнце, ослепительно заблестели источенные и изъеденные ветром и снегом синеватые свежие заструги. По-видимому, их поверхностное натяжение было очень велико; под тяжестью человека они прогибались, издавая глухое, утробное уханье.
С улучшением погоды опять начались «велосипедные упражнения». На этот раз они увенчались большим успехом. Впервые удалось связаться с Темпом. Оттуда передавали, что самолет к нам скоро вылетит. В палатке усидеть теперь было трудно. То и дело кто-нибудь выскакивал на улицу и пристально всматривался в горизонт. Чтобы скоротать время, занялись чаепитием, и вдруг неожиданно послышался похожий на комариный писк шум мотора. Прошли минуты, а может быть, только секунды, и крошечной точкой показался вдали самолет. Вот он все ближе, ближе и, наконец, скрываясь в вихрях снежной пыли, уверенно садится на полосу у флажков. Из открывшейся двери, улыбаясь, выглядывает Вениамин Михайлович. Теперь нашего полку прибыло, нас здесь уже трое. Привезена и новая порция груза. Летчики, в общем одобрившие нашу посадочную площадку, на этот раз собираются назад еще поспешнее, так и не выключив мотор.
Только что окончившаяся пурга оказалась последней серьезной пургой в этом зимнем сезоне. Лето уже не за горами, а с его непременным спутником — туманом мы познакомились в тот же день, едва успев проводить самолет.
По количеству дней с туманами, остров Беннета занимает в Арктике, пожалуй, одно из первых мест, так как довольно мощный ледник, на котором теперь стоит наша палатка, постоянно охлаждает и конденсирует над собой водяные пары. «Сырья» для туманов достаточно. Участки открытого моря, где идет усиленное испарение, видны всюду: это и разводья под берегами, и большие полыньи, над которыми на горизонте темнеет «водяное» небо.
Первый туман, как и все последующие, медленно «вылез» на купол ледника с моря, постепенно сгустился и, наконец, навис над нами сплошной, липкой на ощупь пеленой. Видимость сократилась до предела, временами казалось, что «растворяются» даже собственные ноги, обутые в черные унты.
Это не только усложняло переброску нашего отряда и всех грузов на остров, но и грозило сорвать ее вообще. За две недели — с 24 мая по 6 июня — у нас было 12 дней, когда густой туман или круглые сутки, или большую их часть висел над куполом ледника. Отдельные просветы, как правило, совпадали с теми часами, когда в Темпе стояла нелетная погода. Правда, один рейс, удачно подгадав к появившемуся у нас «окошку», летчики сделать все-таки смогли.
28 мая они привезли еще часть груза и одного из знакомых по палаточному городку, геолога Даниила Соломоновича Сорокова. Экспедиция, в которой он участвовал, обследовала соседние острова, но в общих чертах должна была описать и остров Беннета. Даниил Соломонович рассчитывал пробыть у нас всего 2–3 дня. Однако планам его не суждено было осуществиться: полеты к нам приостановились. Погода связывала и принуждала к безделью и летчиков и нас.