Когда Костя обнаружил, что не совпадают по времени передвижения «маячки», обозначенные в карте маршрута, он подумал, что запутался в лабиринте ходов и пропустил ту траншею, в которую они должны были свернуть. Он не мог решить, что же делать, а еще хуже было то, что он не знал, где ошибся. Как поправить ошибку? Вернуться назад в исходную позицию и быть более внимательным. Может быть, отворачиваясь от ветра, он пропустил развилку. В темноте и тумане это не сложно было сделать. Если они вернутся, то опоздают на начало операции. Если не вернутся, то, вообще, не попадут к дзоту. По тому, как Костя долго всматривался в карту, Тася поняла, что он в чем-то сомневается.
– Товарищ старший сержант, – обратилась она к нему, – что-то не так?
– Я видимо пропустил нужный поворот. Возвращаемся.
Все дружно повернули назад, и молча потопали в обратную сторону. Теперь ветер дул им в спину и передвигаться было намного легче. Они дошли до того места, где повернули в эту траншею, но на пути следования развилка им не попалась. Значит, никак по-другому они не пойдут и придут туда же, где уже были.
– Что за чертовщина?! – выругался Костя.
Он так надеялся, что есть другой, правильный путь, но его не было. Они шли по неправильному, а он был единственным, и это значило, что они, вообще, не попадут к дзоту. «Маячки», которые им должны были оставить разведчики, каким-то образом исчезли или их кто-то убрал, или их, вообще, не оставляли. А «маячками» должны были быть треугольнички, сложенные из веток, в вершины которых втыкались невысокие веточки. То, что он вначале принял за маячки, видимо были просто случайные палочки или кем-то оставленные старые, но не для них. И, все-таки, он надеялся, что дальше по пути следования они еще окажутся.
– Мы снова там, откуда возвращались, – проходя мимо оставленного «маячка», сказала Ада. Перед возвращением она, замыкающая строй, на всякий случай, воткнула ветку в форме креста.
– Уже понял, – отозвался ст. сержант, – идем дальше. Во всяком случае, мы теперь знаем, что не пропустили развилку и не ошиблись, и в том, что произойдет, вины нашей нет.
При выполнении операции, неуверенность – это залог провала. Костя это прекрасно понимал. Не понимал он только одного: кто и зачем их послал по заведомо ложному маршруту. Что это? Оплошность или продуманный замысел? Если замысел, то на что он рассчитан? «Куда же мы теперь придем, и что нас там ожидает, – думал старший сержант, ответственный за жизни, вверенных ему солдат, – и зачем мы, вообще, туда идем?» Те, кто их посылал, знали ответы на все эти вопросы. Атаковать внезапно блиндаж должна была другая группа, а не они. Их группа посылалась для того, чтобы отвлечь на себя внимание и, таким образом, облегчить задачу и обеспечить успех атакующим. Но они об этом не знали. Их не стали уведомлять о том, что они просто приманка.
Идти в неведомое было страшнее, чем идти на смерть, потому что, зная заранее об опасности, будешь искать способ ее избежать. Неожиданность же не оставляет времени на поиск. Тася шла за Костей шаг в шаг, и чувствовала, какой неуверенной стала его поступь, представляла, что творится в его душе, душе командира, который сам не знает, куда ведет группу. Они шли вперед, другого пути у них не было. Все понимали, что попали в неординарное положение даже для войны, но никакого другого выхода у них не было, как только выполнять приказ командира, а приказ был: «Вперед!» Вот и шли вперед, каждая, воспринимая по-своему сложившиеся обстоятельства. Но отличались их мысли только в нюансах.