– Что стало с Морто и Эйсли?
– Ты пришел сюда… – Голт говорил очень медленно, пытаясь постичь нечто, находившееся за гранью его понимания, – ..чтобы забрать этих двоих, которые хотели отправить тебя в тюрьму?
– Он, должно быть, сумасшедший! – сказал Док. – Его надо было отправить в тюрьму для психов!
– Ты разрушил… нет, нет. – Голт замолчал. Он облизнул губы. – Ты уничтожил мой бизнес только ради этого” только поэтому?
– Полагаю, да, – сказал Дэн.
– Ну-у-у, тогда готовься к страданиям. – Голт ухмыльнулся, но глаза его были мертвы. – 0-о-о-ох, ну и выпадет же на твою долю испытаний и страданий. Кто тебя сюда привел?
Дэн молчал.
– Док, – сказал Голт, и Док двумя руками ударил Дэна в живот, заставив его опуститься на колени.
Дэн закашлялся и едва не потерял сознание. Следующее, что он еще помнил, это окровавленная рука, которая ухватила его за подбородок, и он оказался лицом к лицу с Голтом.
– Кто тебя сюда привел? Дэн молчал.
– Док, – сказал Голт, и Док ударил Дэна ногой по спине. – Я хочу, чтобы ты опустил его еще ниже, – приказал Голт. Док уселся Дэну на плечи, прижимая его книзу. Голт прижал пальцы к глазам Дэна, и мускулы на его руках напряглись. – Я тебя спрашиваю последний раз. Потом я вырву твои глаза и заставлю тебя их проглотить. Кто тебя привел?
Дэн слишком устал, а усилившаяся боль не давала ему даже сочинить какую-нибудь ложь. Может быть, это Трейн угнал лодку, надеялся он. Может быть, Трейн теперь уже добрался до Арден и увез ее из этого ада. Он не сказал ничего.
– Ты круглый слепой дурак, – почти с нежностью произнес Голт. Потом его пальцы начали с силой давить на глаза Дэна. Тот вскрикнул и дернул ногами, а Док старался его удержать.
Неожиданно давление ослабло. Глаза Дэна все еще были целы.
– Слышишь? – сказал Голт. – Что это?
Приближался рокочущий звук.
Дэн открыл глаза, из которых тут же брызнули слезы, и принялся моргать, сгоняя мутную пелену. Док встал. Шум становился все ближе и громче.
– Мотор, – сказал Док, держа пистолет наготове. – Быстро идут, со стороны канала!
– Дай мне другой магазин! – В голосе Голта звучало безумие. – Док, помоги мне встать!
Но Док бросился назад, к телевизору, и лицо его побелело, когда он взглянул на вход в канал.
Голт все еще пытался встать, но у него была пробита кость, и он не мог удержаться на ногах.
С диким рычаньем бронированный “Стриж” Трейна пронесся мимо вышки, развернулся и направился прямо к платформе.
Док начал стрелять. Голт, задыхаясь от ярости, изрыгал проклятия. Дэн усмехнулся и поднялся на колени.
«Стриж” не сбросил скорость, даже когда пули застучали о носовую броню. Лодка неслась к платформе, оставляя за кормой грязную волну.
Дэн понял, что должно произойти, и, собрав остатки сил, бросился в сторону.
В следующее мгновенье “Стриж” протаранил платформу, и доски лопнули с треском сотни пистолетных выстрелов. Сваи задрожали и треснули, дом заходил ходуном. Но Трейн не прекращал давить на газ, и лодка продолжала прорываться вперед, разрывая платформу, разбивая застекленные двери, прорываясь через гостиную, через блочные стены дома, который был неосуществленной мечтой Голта. Трейн сбросил газ, переключил двигатель на задний ход и вывел лодку назад, между двумя половинками дома, и как только он освободил пространство, разбитые стены начали падать, погребая под собой все, что находилось внутри.
Дэн вцепился в половину платформы, которая раскачивалась и скрипела. Стены дома начали падать в воду. На другой половине платформы телевизор, продолжавший показывать какую-то программу, покатился в сторону от Дока. Тот бросил пистолет; его темные очки исчезли, и лицо было искажено безумным страхом. Он отчаянно вцепился обеими руками в телевизор, но доски под ним разъехались, и телевизор затащил Дока в воду. Раздался быстрый всплеск, треск электричества и знакомый звук поп, тело его застыло, голову окутал дым, и Док ушел под воду.
– Дэн! Дэн! Хватайся за мою руку!
Это был голос Арден. Она стояла у носового ограждения, протягивая к нему руку. Дэн стиснул зубы, собирая последние силы, и прыгнул с остатков платформы. Он не удержался за ее руку, но все-таки ухватился за ограждение на носу, и ноги его болтались в воде.
– Тяните его! Тяните! – кричал Трейн из-за пуленепробиваемого стекла кабины.
Что-то вдруг ухватило Дэна за ноги и дернуло. Пальцы одной руки соскочили с поручня. Он висел на пяти пальцах, его плечо готово было выйти из сустава. Он посмотрел назад и увидел под собой Голта с перекошенным от шока лицом. Сведенные мышцы искривили его губы, делая их похожими на пасть самой смерти, один глаз закатился и поблескивал бледно-желтым огоньком.
Голт издал шипящий звук, мускулы на его руках напряглись.
Мимо лица Дэна протянулась чья-то рука.
В ней был зажат двуствольный револьвер.
Игрушечное оружие выстрелило.
В горле Голта открылась дыра. Яркая красная кровь фонтаном ударила из перебитой артерии.
Теперь чьи-то руки подхватили Дэна и удерживали над водой. Голова Голта вскинулась вверх, рот открылся. Он разжал руки и выпустил Дэна. Грязная пенящаяся вода хлынула ему в рот и залила глаза, потом голова его исчезла внизу.
Дэна втянули через поручни на борт. Он увидел лица Морто и Эйсли, а потом и Арден, которая стояла рядом с ним; на ее прекрасных глазах блестели слезы, родимое пятно приобрело оттенок летних сумерек. Она обвила его руками, и он почувствовал, как бьется ее сердце.
Потом его окутала темнота. Он начал падать, но это было не страшно, потому что он знал: рядом есть люди, которые его подхватят.
Глава 28
Остров Эвриты
Дэн открыл глаза. Он лежал на палубе, в тени кабины, двигатель рокотал, плавно и мощно, где-то под ним; над ним было голубое небо, а с двух сторон доносился шум рассекаемой водной глади.
На лбу у него лежала мокрая тряпка. Арден взглянула на него сверху.
– Где мы? – прошептал он; собственный голос доносился до него, словно с огромного расстояния.
– Трейн говорит, что мы в Тимбали-Бай. Направляемся к месту, которое называется остров Эвриты. Вот так. – Она налила немного питьевой воды в чашку и поддерживала ему голову, пока он пил.
Мужчина без рубашки опустился рядом с ним на колени.
– Ну, старый динозавр, как дела?
– Хорошо. А как ты?
Лицо Трейна было бледным, под глазами темнели фиолетовые круги.
– Сейчас лучше. Побаливает немного.
– Тебе нужно в больницу.
– Как раз туда мы и направляемся. – Трейн наклонился к нему еще ближе. – Послушай, лучше бы ты имел дело с более нормальными людьми, ты знаешь, о чем я говорю? Я раз взглянул на эту маленькую руку на груди у этого парня и рот раскрыл от удивления. А потом увидел маленькую головку, что у него на боку, и чуть было не сломал челюсть, когда пытался закрыть рот. И тот, второй малый… тихий… лицо мне его откуда-то знакомо, но не могу понять, откуда.
– Я думаю, ты еще вспомнишь, – сказал Дэн. Он чувствовал, что сознание – чрезвычайно хрупкая вещь – вновь его покидает. – Как ты их вытащил? На скоростной лодке?
– Да. Драпанули оттуда, завели “Стрижа” и фью-ююють! Он так и полетел над самой водой!
– Тебе не следовало возвращаться назад.
– Нет, я должен был это сделать. Ты отдыхай, нам еще добираться двадцать или тридцать минут. – Он похлопал Дэна по плечу и отошел. Арден осталась около него и взяла его руку в свою. Он опять закрыл глаза, и звуки двигателя, расслабляющая жара, запах и ласковые дуновенья соленого ветра, проносящегося по палубе, начали его баюкать.
Они прошли сквозь пелену поблескивающего тумана. Морские чайки покружились над лодкой и улетели вперед.
– Вот он! – сказал Трейн, и Арден посмотрела вперед.
Они уже проплывали мимо нескольких других островков, но все они были плоские, песчаные и поросшие колючками. Этот же отличался от них. Он был зеленый и холмистый, затененный высокими зарослями черных дубов. И на нем виднелись какие-то строения.
По мере того как лодка подходила ближе, Флинт, стоя у поручней, рассматривал приближающийся остров. Он был в футболке Трейна, потому что чувствовал себя уютнее, когда Клинта не было видно, и потому что солнце уже обожгло ему спину и плечи. Трейн отыскал свою аптечку и перевязал Флинту раненую руку. Флинт сбросил с себя оставшийся башмак и грязные носки, и швырнул их за борт, как жертвоприношение болоту. Рядом с ним стоял Пелвис; его лысая макушка и лицо порозовели от солнечного ожога. Пелвис, с тех пор как они поднялись на борт, не произнес и Десятка слов; Флинт понимал, что в голове Пелвиса роилось множество мыслей.