— Отпусти меня... — хрипит Лайтвуд, на что Магнус только удивленно вскидывает брови вверх.
— Разве ты ещё не понял, сладкий?.. Я тебя и не держу... — томный выдох, а из Алека словно весь воздух выкачали, потому что, блядь, его ведь и вправду не держат.
Это только его решение, только его желание отдаться, играть по правилам Магнуса. Бейн пытается вывести его из равновесия, он рвет всё его самообладание одним взмахом ресниц, которые кажутся чернее и гуще в очертании темной подводки. Когда Магнус открывает глаза, радужки больше не карие, он показывает свою метку. Алек смотрит как завороженный, как пульсируют узкие кошачьи зрачки в очертании желто-зеленого. Нефилим сглатывает слишком шумно, отчего кадык движется вместе с руной уклонения. Бейн жадно следит за этим, облизывая губы, словно голодный вампир. От этой мысли Алеку становится тошно, в голову лезут глупые мысли о Камилле. Почему Магнус выбрал его после неё? Почему после этой бледной миниатюрной фарфоровой куколки Магнусу вдруг приглянулся он — самый обычный, невзрачный, нескладный, порой неуклюжий и совсем уж некрасивый нефилим?
— Я подарю тебе зеркало, синеглазка... И в следующий раз буду любить тебя напротив него, чтобы ты видел, насколько ты идеальный... Мой ангел... — Бейн хитро улыбается уголками губ.
— Я же просил тебя больше никогда не влезать в мою голову... — рычит Алек, краснея до кончиков волос.
— Это в последний раз, обещаю... И больше никогда не сравнивай себя с кем-то... — выдыхает Магнус, щелкая пальцами и обнажая себя.
Нефилим отводит взгляд, от его щек по шее и груди плывут красные пятна, и это самое милое из всего, что когда-либо приходилось видеть Магнусу. Он хотел бы сказать Алеку, что сходит с ума от того, как тот смущается и краснеет. Он хотел бы сказать, что на щеках Камиллы в силу её вампирской природы не может появляться румянец, но тогда Алек вспылит, так что Бейн прикусывает себе язык. Он сыплет синие искры, окутывая себя и Лайтвуда магией и очищая их тела, отчего его нефилим удивленно вздрагивает и краснеет ещё больше, когда внизу живота разливается странное ощущение пустоты.
— Ты... Ты подготовил меня?.. — едва шевелит пересохшими губами Алек.
— Нет, всего лишь помог с гигиеной... — объясняет маг, снова щелкая пальцами.
Как же Алек ошибался, когда думал, что рядом с этим мужчиной у его румянца есть предел яркости. Его щеки буквально горят, он тут же пытается свести ноги вместе, но Магнус всё ещё находится на полу между его колен, а руки он успевает перехватить.
— Так удобнее и приятнее... Тебе понравится, ты привыкнешь... — многообещающе шепчет Бейн, рассматривая проделанную работу.
Низ живота Алека теперь полностью гладкий, только аккуратная дорожка мягких волос тянется от пупка вниз. Лайтвуду стыдно, он впервые чувствует себя настолько открытым и уязвимым. Осознание того, что он разрешает такое только Магнусу, шарахает Алека по голове, пожалуй, он не смог бы вот так с Джейсом, всё это было смешно, всего лишь детская влюбленность. Бейн умело прячет счастливый смешок, оставляя мысли нефилима в покое, он уже довольно услышал, пора заняться делом. Он подается вперёд к Алеку, отчего тот вздрагивает и едва успевает проглотить собственный стон, когда их члены соприкасаются. Лайтвуд снова вцепляется короткими ногтями в диван под собой, пытаясь не смотреть на возбуждение Магнуса и уж тем более не думать о том, как эта штуковина должна поместиться в него. Он мысленно проклинает Иззи, которая как-то пошутила, что ему не о чем волноваться, потому что азиаты не отличаются большими размерами. Не отличаются? Тогда что это, мать вашу?!
Алек снова тяжело сглатывает, в этот раз Магнус не может удержаться и нависает над ним, плотно вжимаясь бедрами в бедра, он припадает губами к руне на шее, очерчивая её поцелуями, а затем языком. Нефилим неосознанно подставляется, наклоняя голову набок и открывая больший доступ, он теперь цепляется за плечи Бейна и кусает губы, чтобы только не показать слабость и не застонать. Магнус обхватывает губами мочку уха, посасывает её, прикусывает, а затем довольно хмыкает, когда находит укромное местечко за ухом, лизнув которое, Алека подбрасывает. Он смещается поцелуями вдоль хрящика и переходит на розовую скулу, опускается вниз, исследуя губами линию челюсти, целуя мелкий шрамик на подбородке, и оказывается совсем рядом с пухлыми губами нефилима.