Ну, ты подумай, какая наглость! Он так убедительно рассказывал, как всю жизнь мотался по гарнизонам и как героически воевал. Я ведь знаю, что он ни дня в армии не служил. Стало ясно: остался таким же проходимцем, как и был раньше и имя своё настоящее потому скрывает.
Мне было очень горько. Могу ли я забыть, как совсем скоро после нашей свадьбы стал руку на меня поднимать, чуть ли не на глазах у меня направо и налево изменял и пьянствовал. И как однажды, после очередных побоев, я ушла от него, так и не сказав, что жду ребёнка.
Всё это заново прошло перед глазами. Поплакала я, конечно. Но как мы, бабы, отходчивы, мягкотелы! Через какое-то время начала думать: да ведь я тоже своего настоящего имени не назвала. А то, что представился полковником, так хотел привлечь внимание. Ну кого сейчас может заинтересовать инженер? Может, он всё же изменился? Как пишет, на склоне лет хочет покоя, иметь хорошую семью... Ведь у нас с ним дочь и уже двое внуков! Может быть, все сложится...
Мой “новый знакомый” тоже попросил фото. Я теперь имею возможность хорошо следить за собой и выгляжу вполне прилично для 47-летней женщины. Всё же послала ему фото миловидной женщины моего возраста – взяла из журнала. Почему так поступила? Боялась, что он узнает меня и испугается. А так даже хорошо: встретимся и тут... сюрприз. Он получил фото. Ответил, что я похожа на его покойную жену, которую он очень любил. Что делать? Я в растерянности. Он просит о встрече. Согласиться? Или послать к чёрту? Любимая подруга! У тебя светлая голова. Посоветуй, как быть?”
...Оставалось приблизительно полчаса езды. Степан побрился, сбрызнул лицо одеколоном. Еще раз взглянул в зеркало и довольный собою вышел в тамбур, чтобы закурить. Достал фотографию, полученную по интернету, и опять подумал: “Очень симпатичная! Жаль, что видно только лицо. Начал представлять себе, как по приезде со станции позвонит по сообщённому ему телефону и за ним пришлют машину. Интересно, какую? Ведь она не из бедных – конечно иномарку. Потом тёплая встреча, шикарный обед с коньяками высших марок, а затем они пойдут в спальню и он будет её раздевать, медленно смакуя, а она стыдливо краснеть. Ах, как он любит этот процесс! А дальше бурная ночь со вздохами и стонами”. От этих сладостных мыслей невольно зашевелилось его мужское достоинство.
“Поживу так в свое удовольствие и, даже если всё будет складываться лучшим образом, всё равно сделаю ей ручкой. Рано ещё мне становиться на якорь. Бабы на меня пока клюют: перед его глазами промелькнули все, с кем он перезнакомился по интернету, с кем гулял и спал. Надо ещё понаслаждаться жизнью. Тем более не буду долго задерживаться в этом городке, да ещё со старухой...”
На полутёмной, безлюдной платформе к Степану подошел какой-то парень.
– Мужик, дай закурить!
– Пошел ты, некогда мне!
– Зачем обижаешь братана? – словно из-под земли выросла ещё одно тёмная фигура.
Тотчас Степан ощутил, как что-то острое упёрлось ему в грудь.
– Пошли, вякнешь, пришью!
Парни подхватили Степана под руки и пошатываясь быстро пошли в конец платформы. В тёмном углу за пакгаузами Степан получил сильный удар в солнечное сплетение, от чего охнул и вдвое согнулся. Потом били ещё долго. Когда избитый перестал стонать и шевелиться, тот, который был постарше, сказал:
– Хватит! А то окочурится. Влей ему в глотку полбутылки, но смотри, чтобы не захлебнулся. Берём деньги и документы. Бумажник оставь. И пусть здесь отдыхает.
Только через сутки Степан пришел в сознание, а ещё через сутки врачи допустили к нему следователя. Едва выговаривая слова /ему выбили несколько зубов/ он начал медленно отвечать на вопросы.
– Я приехал к женщине. Мы познакомились по интернету. В бумажнике её фото и номер телефона. Позвоните ей и за мной приедут.
– В бумажнике нет ни документов, ни денег, ни телефона. Там только фото и билет отсюда в Свердловск, который нужно закомпостировать.
– Меня избили и ограбили! – простонал Степан. – Я напишу заявление. Уверен, вы найдете бандитов.
– Это не так просто. Сейчас мы можем привлечь к ответственности только вас, как личность без документов и участника пьяной драки.
– Я не был пьяным и не ввязывался в драку!
– У нас имеется заключение медэкспертизы, что вас нашли со следами побоев в состоянии сильного алкогольного опьянения.
– Но я не ...
– Факты свидетельствуют об обратном. Это подтверждается и содержанием записки, найденной в бумажнике.
– Какая записка? Я о ней ничего не знаю!
– Вот она. Извольте. Я сейчас ее прочту:
“Степан! Это тебе за твою подлость. За твой разгульный образ жизни, пьянство, разврат. За слёзы обманутых тобою женщин, за страдание детей, не знавших отца. Это тебе также предостережение на будущее. Обходи стороной Интернет, “настоящий полковник”!”
– Это провокация! Записку мне подбросили. Я требую расследования и наказания избивших меня!
– Это трудно сделать. Записка отпечатана на стандартном принтере. Отпечатков пальцев нет. А избили вас профессионалы. Они не оставили никаких следов. В общем улик нет!
– А Интернет, фото?
– Ваша собеседница, наверняка, как и вы, назвала себя вымышленным именем. Сейчас же закрыла свой сайт на интернете. Ничего уже найти нельзя. А фото – это фотография известной польской актрисы. Как же вы её не узнали! В общем, похоже, что в этой истории самая неприглядная фигура – именно вы. Поэтому вас, как могли, проучили. Послушайте мой совет, но это не для протокола. Не пишите заявлений, не ищите тех, кто с вами так обошелся. Как только придёте в себя, отправляйтесь на вокзал... и уезжайте восвояси. Иначе, боюсь, домой вы уже никогда не вернётесь. И наказать за это никого не удастся.
2005 г.
СВИДАНИЕ С ПРОШЛЫМ
– Сколько времени займёт путь до Твери?
– Полагаю, Леопольд Янович, часа два, два с половиной, если всё будет нормально.
– Хорошо. Думаю, что два часа дороги меня не очень измотают. Готовь на пятницу машину. За мной заедешь в 12.30.
– А как насчёт охраны?
– Не надо охраны. Да, кстати, поедем не на “Мерседесе,” а на “Волге,” чтобы не привлекать внимание, и захвати карту Твери.
– Я понял, но доктор...
– Никаких “но”, Миша, и вообще, чтоб об этом никто не знал.
– Хорошо, как скажете.
Машина мягко катила по Ленинградскому шоссе на север от столицы. Была середина мая, и недавно народившаяся светло-зелёная, свежая листва радовала глаз Лисовскому. Немного насладившись этим буйством зелени, он вскоре задремал и проснулся, когда его потревожил шофёр.
– Леопольд Янович! Подъезжаем, куда дальше?
– Вот адрес, дорогу посмотри на карте.
Они простояли несколько минут на обочине дороги, пока Миша изучал карту.
– Всё в порядке! Нашел, но это почти на самой окраине и довольно далеко.
– Поехали!
Они остановились около небольшого двухэтажного дома дореволюционной постройки. Вид этого давно не ремонтированного строения не внушал доверия. Удивлённый шофёр спросил:
– Адрес вроде бы этот, но неужели вам сюда?
Лисовский некоторое время напряженно всматривался, пока, наконец, не ответил:
– Да, мне сюда. Ты поезжай и найди гостиницу. Возможно, придётся здесь заночевать. Я свяжусь с тобой по мобильнику. Тогда возьмёшь номер на двоих, но на свое имя. Я не хочу, чтобы обо мне здесь знали.
– Как?! Вы будете спать со мной в одной комнате?
– Не переживай и жди моего звонка. Ну, я пошел.
Лисовский не без труда с помощью Миши выбрался из машины и, опираясь на палку, медленно направился к входной двери, ведущей на второй этаж. Дверь оказалась открытой, и он стал медленно подниматься по скрипучим ступеням плохо освещённой лестницы.