Эскадра в течение года несколько раз выходила в море, делая набеги на берега Японии.
Иногда выходили для этой же цели на них отряды миноносцев. Во время набегов наших судов ими было утоплено немало японских и иностранных судов. Из Японии транспортов, шедший на театр военных действий, особенно геройски погиб «Киншиу-Мару» с полком солдат.
Солдаты отказались сдаться в плен и погибли на судне. Некоторая часть снятых с судов офицеров и нижних чинов была привезена во Владивосток и отсюда отправлена в европейскую Россию, куда были отправлены также и все не успевшие выехать до войны японцы».
Дмитрий Мацкевич этой книги не увидит, но станет свидетелем случая с семьей, с которой он был знаком по месту жительства на Пушкинской улице.
В феврале 1904 года среди населения города был распространен приказ Владивостокского полицмейстера: «В виду того, что между Россией и Японией война уже открылась, и во Владивостоке как крепости по закону воспрещается проживать японцам, то японцев постепенно всех отправили на родину. Однако существует слух, что не все японцы покинули Владивосток и, переодетые в китайский костюм с поддельными косами, тайно скрываются в китайских и корейских домах. Если подобный слух верен, то советую китайцам и корейцам немедленно же сообщить о скрывающихся в ближайшее полицейское управление, которое вышлет полицию для ареста японцев или же представит японцев полиции. И в том, и в другом случае открывший японца получит хорошее денежное вознаграждение. В противном случае, если кто-либо скрывает японца и не сообщает и не представляет его полиции, а русские власти сами откроют, то наравне с японцем будет арестован и укрыватель и предан военному суду по всей строгости».
Вопреки предписанию, во Владивостоке осталась семья, главой которой был православный японец Тешино (русское имя – Тимофей), он в течение 11 лет был женат на русской казачке Дарье из Приамурья, все время проживал во Владивостоке, занимаясь здесь торговлей в разнос. В семье было двое детей.
Их домишко стоял недалеко от дома, в котором Дмитрий снимал комнату. Кто-то донес в полицию об этой семье, и власти отреагировали мгновенно. Тешино, не покинувший крепость, был причислен к разряду пленных и отправлен этапом в назначенный для поселения поселок Чердынь. Его русская жена с детьми последовала за ним. Около четырех месяцев длилось вынужденное путешествие пленных из Владивостока и других российских городов Дальнего Востока до Цицикара на подводах, далее до Томска и Тюмени речным пароходом, от Тюмени до Чердыни – железной дорогой.
Тешино как заботливый семьянин был очень озабочен будущей жизнью в Чердыни, где летом часты продолжительные дожди, а зимой – суровые зимы. На вопрос корреспондента «Биржевых Ведомостей» Кагаевского: «Почему он не просил оставить его с семьей во Владивостоке?» ответил, что остаться было разрешено только жене. Семья не сочла возможным расстаться и отправилась по этапу в числе пленных.
Дарья предпочла тяготы плена и неизвестность будущего ради сохранения семьи. По-видимому, это была не единственная владивостокская семья, пострадавшая от войны. Всем жителям Владивостока пришлось испытать сложности и трудности военного времени, многие из них принимали непосредственное участие к подготовке обороны крепости. Мужчины служили в добровольных конных и пеших дружинах, входили в состав отрядов при пожарных дружинах, звеньев охранителей домов, работали санитарами, рассыльными и на строительстве укреплений; жительницы Владивостока работали на разных должностях в госпиталях, вели активную благотворительную деятельность в пользу раненых воинов, семей погибших нижних чинов.
Общее настроение в городе было оптимистически-боевое, население готовилось, в случае необходимости, защитить свой город.
Дмитрий сумел встретить сестру, отпросившись у старшего офицера на «пару часиков».
– Так уж и сестру? – полувопросительно ухмыльнулся капитан 2-го ранга.
– Сестру, сестру… – даже не покраснев, ответил Дмитрий. И получив «Добро!» опрометью бросился к трапу.
Он успел к самому приходу поезда и отвез Леру в свою комнату, которую снимал в доме на Пушкинской улице. Легко договорился с хозяйкой о том, что вместо него будет жить сестра. Хозяйка согласилась, вежливо покачав головой: эти постояльцы ей хлопот не доставили. И действительно, Дмитрий все время был на корабле, а Лера пропадала в госпитале.
А в ту встречу они устроили вечер воспоминаний за зеленым китайским чаем, которым так восхищалась Лера, восклицая:
– Ах! Какая прелесть.
Большая семья Мацкевичей жила в Феодосии, снимая квартиру в глубине двора дома художника Айвазовского.