Сладкая дрожь пробежалась по юному телу от горячего, дразнящего дыхания. Не сумев подавить тихий стон, юноша тяжело вздохнул.
− Я соскучился ничуть не меньше, но… прости, я не могу оставить дядю. Сегодня много народу, он один не справится. Я должен ему помочь.
Лицо Габриэля исказила злоба. Выпустив Тимоти из объятий, он потряс сжатыми кулаками.
− О, если бы я только знал, куда подевался этот мерзавец Джимми! Раздери его дьявол! Клянусь, я от души начищу его несносную рожу, как только увижу! Вынуждать тебя, едва оправившегося от недуга работать! Мерзавец!
− Габриэль… − Тимоти обнял ладонями его лицо, − бог с ним, он того не стоит… Завтра же я буду в полном твоём распоряжении, обещаю, но пока… − мягко улыбнувшись, он кивнул на сарай, — поможешь принести дров? Я сказал дяде, что иду за ними. Будет подозрительно, если вернусь с пустыми руками да ещё… в таком виде, − юноша указал на свои припухшие, покрасневшие от поцелуя губы.
— Мой вид не менее подозрителен. Увы, телу невозможно приказывать… Ох, как же это мучительно!.. − страдальчески поморщив нос, с улыбкой проворчал Данте, плотнее запахнул пальто и многозначительно посмотрел на юношу.
Тимоти вспыхнул, быстро вытянул из штанов рубаху и скрыл под лёгкой тканью часть тела, предательски выдающую его желания. Габриэль удовлетворённо кивнул:
— Ты прав, не нужно давать повода для подозрений. И, разумеется, я помогу тебе. Заодно, надеюсь, наши тела немного успокоятся, хотя я предпочёл бы иной способ успокоения…
Весело подмигнув, он подарил юноше ещё один быстрый лёгкий поцелуй, скрипнул дверью сарая и шагнул внутрь. Тимоти снял с крюка тусклый фонарь, чтобы не рыться в потёмках, рискуя покалечиться, и тут же едва не выронил его — из темных недр донёсся протяжный вопль, громкие чертыхания итальянца, грохот и вслед за всем этим — звуки отчаянной возни.
— Ах вот ты где! Ну-ка, иди сюда, сукин ты сын!
Через мгновение взъерошенный и невнятно вопящий Джимми был выволочен за шкирку разъярённым художником и брошен на утоптанную землю.
— Я наступил на него! — тяжело дыша, прорычал Габриэль. — Этот негодяй разлёгся прямо у входа! — не удержавшись, он легко пнул причитающего помощника. — Скотина!
— Убивают! — завопил Джимми и, с трудом встав на четвереньки, попытался отползти подальше от озверевшего итальянца.
— Убивают?! — Россетти сгрёб его за шиворот и рывком поставил на ноги. — Нет, пока ещё не убивают, но…
Он огляделся по сторонам и, приметив у стены бочку, наполненную водой, решительно поволок к ней упирающегося негодяя.
— Вот теперь самое время звать на помощь, если получится… — прошипел Данте, недрогнувшей рукой погружая голову помощника в холодную воду.
Джимми забулькал и задёргался, орошая все вокруг брызгами, безуспешно пытаясь вырваться.
— Габриэль! Не надо! Ты убьёшь его! — опомнившись, в ужасе воскликнул Тимоти и повис на плечах итальянца. — Пожалуйста, отпусти!
— О, нет, не тревожься, не убью… — зло усмехнулся художник, глубже опуская голову Джимми в бочку, — но вот в чувство приведу обязательно!
— Пожалуйста! Прошу тебя! — не унимался юноша, пытаясь оттянуть его от жертвы.
— Ты слишком добр к нему… — сокрушённо покачал растрепавшимися кудрями Россетти и разжал руки.
Джимми тут же бесформенным кульком сполз на землю, трясясь, отплёвываясь и надрывно кашляя.
— Нет, я не добр к нему, — возразил Тимоти, — Но я считаю, что тебе нет необходимости марать об него руки. — Он с отвращением посмотрел на подвывающего мужчину. — Боюсь, вам придётся подыскать другое место работы, Джимми. Дядя больше не намерен держать вас здесь.
— О! Неужели у многоуважаемого мистера Тейлора открылись глаза на этого хитрого, неблагодарного сукиного сына и он решил его уволить? — возопил Данте. — Аллилуйя!
— Не может такого быть! — прохрипел Джимми, тыча грязным пальцем в Тимоти, — Мистер Тейлор святой человек, он не вышвырнет на улицу обездоленного…
— Что ж, вынужден вас огорчить, — пожал плечами юноша, — мне удалось убедить дядю избавиться от вас. Завтра же он займётся поисками другого помощника. А вы… можете проваливать на все четыре стороны.
Посчитав разговор исчерпанным, Тимоти отвернулся, подхватил оставленный в стороне фонарь и скрылся в сарае. Габриэль проводил его восторженным взглядом, усмехнулся в кривую рожу бывшего помощника и направился следом за юношей.
Пару минут спустя, художник и юный Тейлор вернулись, нагруженные охапками берёзовых поленьев и, даже не взглянув в сторону притихшего мужчины, исчезли в приветливом свете паба.
Ощетинившись, Джимми проводил злым взглядом молодых людей. Разумеется, в отместку он мог выдать мистеру Тейлору их тайну, навсегда заклеймив позором племянника в глазах дядюшки. Но этого было бы недостаточно. Отречётся дядя — примет распутный художник, и примет с распростёртыми объятиями. Нет. У него есть гораздо более действенный способ отомстить своим обидчикам, в основном юному содомиту, стараниями которого он лишился тёплого местечка.
«Пришла пора вспомнить профессиональные навыки, — с кривой ухмылкой решил Джимми, — и взяться за перо. Завтра же…»
В своё время сотни кляуз и доносов прошли перед его мутными глазами, и грамотно составить нечто подобное для него было отнюдь не проблемой…
ПРИМЕЧАНИЕ:
*«Я так устал без устали вздыхать…» — Франческо Петрарка. Сонет XCVI.
========== Часть 15 ==========
Комментарий к
Снова выкладываю совершенно сырой текст… Но я, правда, больше не могу, ребята. Все это дело отчетливо грозит мне нервным срывом и уютной палатой с мягкими стенами, поэтому я хочу закончить… как можно быстрее…) *хто бы мог подумать, шо у аффтара така нежна душа?)))*
Как ни пытался сентябрь притвориться четвёртым летним месяцем, радуя чистотой лазурного неба, мягким теплом и яркими красками расцветших в парках астр и хризантем, коварная лондонская осень всё же разрушила эту иллюзию. Тоскливая и печальная, она туманным куполом опустилась на Лондон, заволокла улицы мелким противным дождиком, дохнула с мутной Темзы промозглой сыростью, превратив доселе пёстрый городской пейзаж в унылый и неприветливый. Деревья, все ещё одетые в листву, теперь напоминали обтрёпанных серых призраков, в безмолвной молитве воздевших мокрые ветви к тяжёлому низкому небу.
Кутаясь в тёплое пальто (неожиданный и оттого ещё более приятный подарок дяди) и пряча лицо в высоко поднятом вороте, Тимоти прытко перескакивал через ручейки и лужи, жмурясь от моросящего дождя. Он спешил в место, где лето, казалось, обосновалось навсегда, уютно устроившись в ветвях густого плюща и волнах шёлковых парусов — в студию своего кумира и возлюбленного. С рассеянной улыбкой он скользил взглядом по хмурым лицам прохожих, не разделяя их недовольства погодой: подумаешь — дождь и холод! Разве подобные мелочи в состоянии испортить настроение, если впереди тебя ждут тепло камина и уют объятий?
Вопреки опасениям, справедливо возникшим после головомойки и изгнания Джимми, его свидания с итальянцем не стали реже — жаждущий скорейшего и полного воссоединения со своим Вдохновением, Россетти очень быстро нашёл кандидатуру на открывшуюся вакансию помощника, переманив не без помощи Райли и собственного обаяния весьма энергичную подавальщицу из пресловутой таверны «Белый Лебедь». Мистер Тейлор был доволен и, безропотно отдав племянника во власть служителя Святого Луки, с энтузиазмом занялся излюбленным делом — подсчитыванием возможных барышей, которые сулило дальнейшее сотрудничество Тимоти с бойким художником. А уж Габриэль не преминул в свойственной ему страстной и убедительной манере расписать открывшиеся перед Тимоти блестящие перспективы: стать не только высокооплачиваемым и желанным натурщиком, но и, заведя полезные знакомства, попытать счастья на благородном поприще литературного переводчика.