– Матушка, Царство ей Небесное, была из Кровных, княжна Белозерская, а батюшка… из дворян.
Какое счастье, что можно теперь хоть так сказать, пару лет назад приходилось и вовсе краснеть, что из дворян личных, а значит, по происхождению и вовсе мещанин.
– Полукровок не бывает, – кажется, еще не вполне веря, буркнул Урусов. – Предки или благословили, пусть даже малой Кровью, или нет.
Митя бы еще поспорил, благословение то или проклятие, но с Кровными не спорят… даже с такими вот потрепанными. Он мазнул взглядом по дорогим, но изрядно грязным и поношенным ботинкам княжича, брошенным под столом мертвецкой. Урусов смущенно переступил ногами в шелковых носках. Надо признать, весьма изысканных.
– Местная фабрика, – вызывающе объявил он.
Взгляд Мити стал заинтересованным.
– Простите мое любопытство, княжич. У меня в дороге весь гардероб… пострадал. – Митя поднял глаза на строгие брюки недурного сукна.
– Петербургский? – протянул Урусов. – Эк вас угораздило! – Подумал еще мгновение и вытащил из кармана визитную карточку.
– Одежда Альшванга? – слегка ошарашенно прочитал Митя.
– Старый Исакович тот еще пройдоха, но, если к нему правильно подойти, составит вам гардероб. Не петербургский, но за берлинский, случалось, выдавали. Да и из пострадавшего, глядишь, что спасти удастся. – Видно, физиономия у Мити была исполнена сомнения, потому что Урусов энергично кивнул. – Большой умелец, за то и бережем! Вот отгремят страсти по поводу нового начальства, свожу вас туда.
– Вы не представляете, что для меня значит ваше любезное предложение, Петр Николаевич! – прижимая карточку к груди, выдохнул Митя.
Видно было, что искренний Митин порыв развеял остатки недовольства, княжич осторожно улыбнулся:
– Наших в городе немного: целители Живичи да пара водников Данычей при днепровских порогах состоят, переход обеспечивают. Ну и, конечно, сам губернатор, Дурново Иван Николаевич, из Велесовичей. Говорят, на Брянский завод Сварожичи приедут, но тут я, воля ваша, не верю – чтоб Кровные, какие ни на есть, служили капиталу, а не царю и Отечеству… нет, не верю! Так что как не помочь кровному собрату Моранычу.
– Я не Мораныч! – вскричал расстроенный Митя.
– Который почему-то говорит, что это не так, – согласился Урусов и покосился на Митю с почти детским любопытством.
За дверью мертвецкой послышались шаги и приглушенные голоса.
– Не понимаю, зачем вы поехали его встречать? Договаривались же, чтоб господин коллегии советник сам к нам явился! Невелика цаца! – донесся раздраженный басок полицмейстера.
– Невелика, – насмешливо согласился ротмистр. – Всего лишь к государю вхож и в родне сплошь Кровные – сенаторы да губернаторы. Как угодно, господа, а я предпочитаю с Аркадием Валерьяновичем поладить.
– Вот и будет он распоряжаться в вашем ведомстве, как в своем кабинете. А меня увольте-с, и без пришлых начальствующих разберемся. Указывать он мне будет! Медведя ему лови!
Лицо Урусова приобрело забавно-растерянное выражение.
– Где Урусов? – почти взвизгнул за дверью полицмейстер. – Где этот малокровный?
Митя почувствовал, как у него лицо вытягивается. В здешней провинции вовсе страх Предков потеряли? Сказать такое… о Кровном? Под Закон об оскорблении Древней Крови, конечно, не подпадает, а вот под мстительный характер Кровных Внуков – вполне!
Лицо Урусова стало весьма неприятным.
– Пошлите к нему на квартиру, передайте: нечего штаны пролеживать! – продолжал бушевать полицмейстер. – Пускай вынюхает, что за зверь тех троих подрал, а то ишь! В деревне господин Меркулов себе дело нашел и тут собирается нас учить?
Княжич недобро покосился на закрытую дверь, коротко кивнул Мите и, прихватив штиблеты, запрыгнул обратно на жестяной стол. Рысь по имени Раиска понимающе втянулась под стол. Митя с серьезным лицом укрыл Урусова рогожей.
Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге явился полицмейстер во всей разъяренной красе: лицо красное, бакенбарды торчком, борода, как у нового государя, на две стороны ласточкиными хвостами…
– Вы кто такой? Откуда тут?
Митя невозмутимо указал на ледник.
– Что вы там делали?
«Если я отвечу – лежал, он примет меня за поднявшийся труп?» – мелькнула мысль. Искушение было почти непреодолимым, но светский человек не создает себе врагов на пустом месте.
– Прошу прощения… – любезно начал Митя. – Я искал, кому сдать груз безакцизной водки, и, кажется, ошибся лестницей.
– А увидав столы с мертвяками, ничего лучше не придумали, как полезть на ледник – где их еще больше? – подозрительно прищурился полицмейстер.