Эвкалиптовый лес имеет довольно странный, как бы неряшливый вид. Деревья в нем постепенно, в течение всего года, сменяют не только листья, но и кору. В результате земля под деревьями всегда усыпана опавшими листьями, а со стволов свешиваются длинными лоскутьями полосы отмершей коры.
Мы продвигались довольно быстро и к тому времени, когда задорный хохот пересмешников возвестил полдень, остановились на привал в прохладной лощине. Здесь между пышными папоротниками протекал довольно многоводный ручеек, и около него стояла доска с надписью «Рыбная ловля строго воспрещается». Как бы в насмешку над этим запретом, из кустов навстречу нам вышел человек с ведром свеженаловленной рыбы. Он оказался одним из сторожей заповедника и подарил нам на дорогу несколько превосходных экземпляров «радужной» форели.
Зажарить рыбу было не на чем, и мы сварили ее в котелке. Джек с аппетитом поедал рыбу, но когда я предложил ему отведать ухи, он даже как будто обиделся.
— У нас этого не едят, — с брезгливым пренебрежением сказал он. — Ведь это же просто «рыбная вода».
Бедный Джек не мог в тот момент предвидеть, что скоро ему придется стать значительно менее разборчивым.
За вторую половину дня мы преодолели еще несколько подъемов и спусков и, наконец, в сумерки вышли на обширную равнину, поросшую мелким кустарником и травой. Со времени привала мы не встретили ни одного человека, и потому я был очень доволен, когда вдали у мостика, перекинутого через ручей, я заметил двух парней в серых рубахах, склонившихся к воде. Но как только мы приблизились, «парни» мгновенно преобразились в двух большущих кенгуру, которые стремительными прыжками переметнулись через дорогу и быстро скрылись в кустах.
Животные делали прыжки не по прямой, а по несколько зигзагообразной линии. Не удивительно поэтому, что даже опытные охотники, бьющие птицу на лету, часто дают промахи по кенгуру. Я был восхищен своей первой настоящей встречей с кенгуру и даже не пожалел, что мое ружье в разобранном виде лежало в мешке. Однако эта встреча побудила меня снова привести оружие в боевую готовность… Очевидно, безлюдность местности позволяла пойти на этот риск.
По нашему плану мы должны были двигаться усиленным маршем и потому продолжали путь и после наступления темноты. Царил полный мрак, когда мы спускались по крутой тропинке в долину, где намечали ночной привал. Вдруг я споткнулся и вздрогнул от неожиданности, почувствовав, что у меня под ногами шевелится какой-то довольно крупный зверь. Я быстро повернул ружье дулом вниз и выстрелил в упор. Зверь продолжал шевелиться: заряд дроби, очевидно, оказался для него недостаточно сильным. Я ударил наугад обухом топорика. Зверь затих.
— Что такое? Что такое? — раздался из темноты встревоженный голос Джека, — В кого ты стреляешь?
— Все кончено! — драматически возвестил я. — Давай сюда спички. — Джек зажег спичку, и тогда я увидел свою жертву. Это был дикобраз. Я сунул колючую добычу в мешок, с тем чтобы днем хорошенько рассмотреть невиданного зверя.
Наутро я убедился, что это был очень крупный экземпляр, почти полметра в длину, причем все его черное узкое тельце буквально утопало в густой щетине из длинных иголок.
Насмотревшись вдоволь на дикобраза, я стал сдирать с него шкуру и попросил Джека тем временем заняться разведением костра.
Джек с негодованием уставился на меня:
— Не собираешься ли ты «его» жарить?
— Конечно, собираюсь, — невозмутимо ответил я.
Мне стоило больших трудов уговорить Джека разделить со мной этот не совсем обычный завтрак. Я заверил своего разборчивого спутника, что мясо дикобраза издавна употребляется в пищу и по вкусу напоминает свинину.
Мы продолжали наш путь по горной тропе, прихотливо извивавшейся между зарослями кустарника. Обычно я шел первым, но на этот раз впереди оказался Джек. Часа два мы шагали в полном молчании. Вдруг на повороте Джек отчаянно завопил «Коровы!» и сломя голову бросился в кусты.
Я остановился в полном недоумении. Вдали действительно показались коровы. Но что случилось с Джеком? Неужели он страдает припадками помешательства?
Я поспешил к Джеку, чтобы выяснить в чем дело. Он сидел, притаившись за кустами, и делал мне отчаянные знаки не шуметь. Не желая раздражать своего попутчика, я стоял неподвижно до тех пор, пока по тропинке мимо нас не прошли медленно три коровы и два теленка. Вслед за ними я ожидал увидеть пастуха. Но никакого пастуха не оказалось. Между тем Джек снова вышел на дорогу.
— Диких коров надо опасаться, особенно если они с телятами. Они иногда нападают не только на пеших людей, но и даже на всадников, — разъяснил Джек.