Трое стоят на перевале. Торжественность момента испорчена тем, что остальные неизвестно где. Недовольный Хан-Тенгри все больше уходит в лохматые облака. Под нами в мягких холмах многочисленные ручьи — истоки реки Мингтур, бегущей к Сарыджазу. Погода портится. Сильный холодный ветер подтаскивает облака. Прижавшись спинами друг к другу, проводим конкурс на нелестное наименование затерявшихся. Мокрый снег почти горизонтально летит над землей. От ветра некуда спрятаться. Изредка на наши крики кто-то или что-то откликается… Палатка у меня. К ночи готовится хорошая вьюга. Ну, ругаться будем после. Надо идти искать.
Редким веером, перекликаясь, бредем обратно. Обшариваем закоулки в развалинах гребня. Забравшись на высокий зубец, я увидел наконец в тупике между скалами едва заметные фигурки. Услышав осиплый призыв, они засуетились и поползли навстречу. Виноватые физиономии. Неестественно оживленный рассказ о блужданиях… Молча поворачиваюсь и снова лезу к перевалу. Для меня это уже в третий раз — прелесть новизны явно выдохлась. Никакого Хан-Тенгри, конечно, уже не видно. Все в мокрой холодной мгле. Так вам и надо! (Сейчас, вспоминая эти минуты, я уже знаю, кого следует больше всего ругать — либерального горе-командира.)
Идем вниз по Мингтуру. Никто не отстает, не забегает… Вокруг сплошь холмы с низкой, желтоватой, побитой ночными морозами травой. Нина вожделенно кружит вокруг архарьих черепов с огромными витыми рогами. Эх, тяжеловаты сувенирчики! Борис нашел и во искупление грехов поднес мне легкий рог молодого архара< (Вмещает литр вина — неплохо для молодого!)
И вот наша брезентовая крыша вновь соединила всех терявшихся, ссорившихся. По крыше этой начинает стучать ровный дождь. Ночи на сыртах холодны, и, вопреки дневным раздорам, мы стараемся теперь теснее прижаться друг к другу. Костин голос из-под Бориного локтя звучит задумчиво: «А если бы мы не встретились, были бы сейчас без палаточки…»
Таня вздрагивает от этой идеи так, что палатка трясется, но из упрямства возражает: «Как это не встретились бы? Вот еще чепуха!» Борин голос: «А помнишь, там, у большого камня, ты все шумела, что надо направо идти. Вот и зашли бы». Нинка, уже забыв о своих подвигах, сонно бурчит:
— Хватит вам ворочаться. Вместе надо идти. Тогда и направо и налево можно.
— А что такого, — не сдается Таня, — мы думали наша дорога правильная. Ну, ошиблись…
Эта логика меня взрывает:
— И откуда такие берутся?! Ведь на диспутах о дружбе и товариществе небось выступали. На собраниях резолюции принимали о дисциплине. И все как дождь с булыжников! Значит, если командир ведет неверно, так его надо на неправильном пути бросить? И мы, выходит, чем вас отыскивать, ложились бы со спокойной душой спать? Тоже, спутники!
Неожиданный поворот проблемы… Долгое молчание. Потом Костя жалобно и серьезно:
— Мы больше не будем.
Видимо, от смеха тела расширяются, так как палатка взбухла, затрещала, один из кольев выдернулся. Провисший угол захлюпал мокрыми поцелуями по лицам, отчего хохот еще усилился. С неискренней строгостью ворчу: «Да будет вам! Крышу порвете!» — и как лежащий с краю собираюсь вылезать — забивать колы. Но тут, хрустнув всеми моими костями, через меня переваливается Борька и, нашарив топор, героически лезет под дождь, смешанный с мокрым снегом. Алеша из глубины палатки запрашивает:
— Боря, тебе помочь?
— Не надо, справлюсь, — отвечает тот и рывком валит палатку на другой бок.
Наконец все налажено. Натянутая крыша-снова упруго задрожала. Мокрый Борис, вернувшись, садится на кого-то, покорно охнувшего, и, вытираясь полотенцем, восхищается:
— А знаете, ребята, мы прямо в облаке! Хотите поглядеть?
Никто не хочет. Еще немного посмеявшись, незаметно^ один за другим уходим в чуткий, но сытный горный сон.
Просыпаюсь раньше других. Высунув голову наружу, радуюсь, что погода ясная. Уже ярко искрятся ледники, но само солнце еще не вышло из-за белой пилы на востоке. Внизу виден Сарыджаз широкий, с мутной голубой водой, разбежавшейся протоками и рукавами по плоскому дну ущелья.
Один эа другим вылезают из палатки спутники. Щурятся, поеживаются, со сна не могут поняты — холодно или жарко. Сочетание действительно оригинальное: жгучее солнце и порывы ледяного ветра. Приняли стадо архаров на склоне за коров. Заблуждение исчезло вместе с архарами, которые великолепными скачками ушли за гребень.
Хорошая конная тропа идет вниз по Сарыджазу балконами над руслом реки. Встретили двоих конных — едут с дальних сыртов в Пржевальск, сдавать экзамены в заочном техникуме. Таня неподражаемо умеет заводить разговоры со случайными попутчиками, встречными и даже с людьми, в стороне занимающимися своим делом. Сначала надо по поводу чего-то удивиться, восхититься, потом задать какой-нибудь нелепый вопрос. У атакуемого возникает чувство превосходства, желание покровительствовать такой милой наивной особе — и тогда бери его голыми руками! В этом походе любимым стартом у Тани было: «Ах, ах какие горы! А куницы у вас есть тут? Ну, такие звери с пушистыми хвостами?!» Услыша про куниц в десятый раз, тихий Алеша вздрагивал и начинал рыть землю ледорубом…