Помощники советских геологов супруги Сучипто
Домашняя мельница у даяков на Калимантане
Молодые даяки занимаются в сельхозшколе
Так переносится сырой каучук
Ритуальная фигурка на месте захоронения матери даяка Джумалина
ДАНТИСТЫ И ХИРОМАНТЫ
СВИНЫЕ НОЖКИ. ЕЩЕ НЕМНОГО О
КАЛИМАНТАНЕ. НАЗАЛИС ЛАРВАТУС
Банджермасин — довольно крупный университетский город и порт на Яванском море, административный центр провинции Южный Калимантан.
Большая часть города застроена очень похожими друг на друга легкими одноэтажными домиками. Те, что поближе к реке, на сваях из железного дерева.
Центр города тоже не отличается архитектурным разнообразием. Правда, здесь побольше каменных двухэтажных домов, в нижней части которых размещается, как правило, магазин или мастерская, а в верхней — жилье.
Магазины здесь называются без излишней скромности: «Токо Лондон», «Токо Сингапур», «Токо Париж»[1] и так далее. Витрин в магазинах по большей части нет. Их заменяют входные двери и несколько метров тротуара, где развешиваются и раскладываются товары.
Очень много лоточников и других мелких уличных торговцев. Около них толпятся люди, о чем-то громко спорят, но никто ничего не покупает. Тесны, ярки и грязноваты овощные и фруктовые базарчики. Здесь горы помидоров, огурцов, картофеля, перца, ряды ананасов, дурьяна[2], папайи, кокосов, огромные гроздья бананов.
В центре города часто встречаются вывески: «Доктор гиги»[3]. Под вывеской за стеклом разложены пыльные искусственные челюсти, не оставляющие сомнений насчет характера учреждения, а рядом на покоробившихся от солнца листах картона изображены два человека: один с дико искаженным лицом (понимай: до посещения доктора гиги), второй радостный и счастливый (понимай: одна из пыльных челюстей уже у него во рту). Но зубную боль в городе, по-видимому, полностью искоренили, ибо навстречу нам попадались только веселые люди, а в зубоврачебных креслах, которые хорошо видны через витрины, не сидело ни одного пациента…
Вдруг Андрей тронул меня за локоть и, почему-то понизив голос, сказал:
— Смотри, неужели хиромант?
— Где? — встрепенулся я.
На противоположной стороне неширокой улицы сидел на корточках индонезиец средних лет, перед ним был разложен большой лист бумаги с изображениями ладоней. Это был хиромант. Мы подошли.
— Сколько стоит? — поинтересовался Андрей и выразительно поводил пальцем по своей ладони. Гадальщик отрицательно покачал головой и, как мне показалось, немного смутился. Зато сфотографировался он охотно.
Затем мы нацелились фотоаппаратами на длинный ряд велорикш, которых в Индонезии называют бечаками. Владельцы, а чаще арендаторы ярко и причудливо раскрашенных колясок весело переговаривались в ожидании редких пассажиров.
Проголодавшись, мы решили зайти в китайский ресторанчик. Небольшой зал, заставленный деревянными некрашеными столами, был пуст. Нас обслуживал сам хозяин, очень довольный тем, что мы пытались говорить с ним по-китайски. Он порекомендовал нам суп из черепахи, тушеные креветки и свиные ножки, а мы заказали еще очень популярное в Индонезии блюдо наси горенг — жареный рис с кусочками мяса и перца.
Хозяин отправился варить суп и жарить ножки, а мы решили тем временем ознакомиться о только что купленной брошюркой об Индонезии на английском языке. Книжка, рассчитанная на туристов, к сожалению, содержала очень мало сведений о Калимантане, но кое-что мы все-таки добавили к своим скудным познаниям.
Нам стало известно, что на Калимантане живут 4 101 475 человек. Наиболее плотно заселена провинция Южный Калимантан, где, по данным переписи 1961 года, на каждый квадратный километр приходилось 39 человек, тогда как, например, в Восточном Калимантане — лишь 2,7 человека.
В книжке сообщалось, что температура воздуха на равнинах Калимантана никогда не опускается ниже 70 градусов по Фаренгейту (около 22 градусов по Цельсию), зато иногда повышается до 96—100 градусов (33–38 по Цельсию). В год здесь выпадает около 3750 миллиметров осадков, в основном в дождливый сезон, который длится примерно с октября по май.
Мы узнали, что на острове водятся слоны, леопарды, крокодилы и очень много видов обезьян, из них некоторые, например орангутанги и носатые обезьяны (по-латыни Nasalis larvatus), сохранились только на Калимантане.
Судя даже по скупым сведениям книжки, нам предстояло увидеть массу любопытного. Ведь отсюда наш путь лежал на север, ближе к экватору, в Центральный Калимантан, до которого можно добраться только по трем рекам на моторном катере. Воображение принялось снова рисовать заманчивые картины.
ПЛЫВИ, НАШ КАПАЛ. КРОКОДИЛЫ!
КАНАЛ-УЛИЦА! ЛОДКИ-РЕСТОРАНЫ
ПЕРВОЙ ПРОСЫПАЕТСЯ ВАВА
Капалом индонезийцы называют теплоход, лодку, паровоз, катер, крейсер и что-то еще… Наш капал, в котором нам предстояло жить более двух суток, оказался длинным крытым моторным катером с государственным флагом Индонезии на корме, с небольшой трубой и ротанговым креслом на крыше. Кают на катере не было, правда на дно, устланное досками, положили матрацы. Вести наш капал должен был молодой и очень симпатичный паренек Арьянто. Штурвал находился в носовой части катера, там, где разместились начальник участка строительства дороги в Палангкарайе господин Сухарно, наш геолог-изыскатель Андрей Анисимович и мы с Андреем.
Больше получаса катер плыл мимо бедных деревянных хижин, стоящих прямо на воде и мало похожих на жилища, потом между плотами и лодками и наконец вышел на просторы полноводной Барито.
Это одна из крупнейших рек не только Калимантана, но и всей Индонезии. В верховьях она порожиста, образует много водопадов, а в среднем течении и в низовьях широка и спокойна. Берега Барито, густо поросшие сравнительно невысокими манграми и кустарниками, с катера совсем не похожи на тропические джунгли. Нам они напоминали пейзаж средней полосы России, и, только когда капал приближался к берегу, можно было убедиться, что все здесь другое: и листья в несколько раз крупнее, и кустарники совсем незнакомые, и ползучие растения непривычны.
По пути попадались маленькие плавучие островки из зеленой травы.
— Они хотят попасть в море, — не спеша объяснял любопытному Андрею наш штурвальный, — а море не хочет их пускать, приливом отгоняет назад, но они упрямые…
— Крокодил! — вдруг истошным голосом закричал Андрей, и мы с риском утопить в волнах Барито свою фото- и киноаппаратуру стремительно полезли на крышу катера. По речке плыло бревно, действительно похожее на крокодила. «Крокодильную тревогу» мы объявляли еще несколько раз, но нам поразительно не везло.
Сухарно, узнав, почему мы стремительно лезли на крышу, долго и весело смеялся.
— На середине реки крокодилов не увидите, они там, — он махнул рукой в сторону джунглей.
— На деревьях они, что ли, живут? — пытался иронизировать Андрей.
— Нет, на воде. В дождливый сезон река разливается, заходит далеко в джунгли, оставляя там много озер и болот. В этих озерах и живут крокодилы, много крокодилов.