На суше и на море 1970

Огонь — символ жизни, а потому каждый век жрецы возрождали его на Звездном холме. В полной тишине кремнем высекали они искры. И тогда тысячи людей, зажигая факелы от возрожденного огня, возвращались к своим очагам, где вновь вспыхивало пламя.

Эта древняя церемония имеет глубокий смысл: люди передавали эстафету жизни друг другу, чтобы не угасло человечество, чтобы в веках в изобилии, мире и счастье продолжался род людской. Эта церемония родилась на древней мексиканской земле. И люди, населяющие ее, право же, заслужили своим трудом, своим талантом, своей историей и своим свободолюбием, чтобы на этой земле восторжествовала жизнь, о которой они всегда мечтали.

Об авторе

Александр Петрович Кулешов, член Союза писателей СССР и Союза журналистов СССР. Родился в 1921 году в Москве. В качестве журналиста объездил многие страны мира. На основе этих поездок им написано около 30 книг, в том числе романы «Как же быть?», «Счастливчики с улицы Мальшанс», ««Атлантида» вышла в океан», книги путевых очерков «500 000 километров в пути», «На дальнем Западе», а также повести, сборники рассказов и очерков. В альманахе публиковался в выпуске 1963 года. В настоящее время работает над книгой о своих путешествиях «Зеркало континентов» для издательства «Мысль».

К очерку Л. Кулешова «ОТ ТЕНОЧТИТЛАНА ДО МЕХИКО»

_{Уголок мексиканского рынка. Изобилие земных плодов}

_{«Асиенда Сималько» — картина кисти Мариа Веласко, прозванного «создателем мексиканского пейзажа»}

_{Великолепные цветные фрески на здании библиотеки университета в Мехико}

_{Поразительное искусство мексиканцев в обработке серебра! Прилавок в одном из магазинов города Ташко}

_{«Атлет» — справедливо рассматривается как одно из важнейших произведений древнего мексиканского искусства}

_{Богиня плодородия. Памятник древнейшего ацтекского искусства (камень)}

_{Площадь Трех культур — пирамида, храм времен испанского владычества и современный небоскреб символизируют три основных периода истории Мексики}

_{Женщина-майя, изготовляющая горшки из глины}

_{Каналы Шочимилко — удивительные по своей красоте и не менее удивительные своей историей}

Феликс Штильмарк ЗАВЕТНЫЕ ЧЕЛНЫ

Очерк

Заставка худ. В. Найденко

Фото автора

Не могу объяснить, почему я так неравнодушен к лодкам. Когда я сажусь на корму и беру весло в руки, то чувствую не простой спортивный азарт, не ту радость слияния с машиной, какую ощущаешь при управлении, например, мотоциклом, а нечто значительно большее. В плавном лодочном скольжении, в этой близости к воде — будь то молчаливая гладь лесного озера или быстрые струи горной речки — заключено какое-то волшебство, некое таинство, быть может, сродни тому, о котором поведал Лонгфелло в «Песне о Гайавате»:

Так построил он пирогу
Над рекою, средь долины,
В глубине лесов дремучих,
И вся жизнь лесов была в ней,
Все их тайны, все их чары…

Правда, в наши дни весло окончательно уступает место лодочному мотору. Но, во-первых, на одном моторе не поплывешь, его на лодку надо приспособить, а во-вторых, техника, как и все на свете, тоже о двух концах. Ведь, усаживаясь в самолетное кресло, мы посасываем конфетки, дремлем, и само по себе путешествие теряет много в своей прелести.

Пройдя не одну тысячу километров на различных моторках по Енисею и Тунгускам, по Оби, Лене и Амуру, могу засвидетельствовать, что поэтическим раздумьям здесь не место. Под размеренный треск мотора, вдыхая сладковатый выхлопной дымок и глядя на равномерно мелькающие берега, невольно превращаешься из наблюдателя в равнодушного моториста, мысли которого заняты бензином, карбюратором, свечами, шлангами… А если и все в порядке с мотором, постоянное напряжение не оставляет. Только и посматривай, не покажет ли свою тюленью голову плывущее торчком бревно, пройдет ли стороной грозовая туча, минуешь ли очередной перекат.