Береста на той лодке была совсем свежая: значит, лодку сделали недавно, не перевелись еще мастера среди эвенков! И невольно вновь и вновь вставали в памяти строки из «Гайаваты»:
Именно такой видел я пирогу Гайаваты — легкий челн из прокопченной, слегка потемневшей бересты.
Прошло еще несколько лет, пока я вновь встретил берестяную лодку у старика самагира на реке Горин, что впадает в Амур ниже Комсомольска. Она-то и показана на снимке…
Не одна лодочная эпопея связывает меня и с Енисеем, самой красивой и могучей из всех наших рек. Свой поистине богатырский характер Енисей ярче всего проявляет там, где, приняв слева Хемчик, расстается с просторами Тувы и прорывается сквозь хребты Западного Саяна. Упругими спиралями закручиваются его струи под гранитными пирамидами береговых утесов, водопадами среди скал мчатся к нему малые речки.
На границе с Тувой, между Мирским и Куртушубинским хребтами, залегла небольшая Усинская котловина. В конце прошлого века русские старообрядцы основали здесь село Верхне-Усинское. По имени реки Ус зовется и знаменитый тракт, что соединяет столицу Хакасии город Абакан с центром Тувы (кстати, географическим центром Азии) — Кызылом. Миновав Буйбинский перевал, Усинский тракт вместе с рекой Нижняя Буйба вырывается к широкой долине Уса. При первом взгляде на эту реку нелегко поверить, что по ней можно плавать на лодке — так ревет и кипит она на камнях. Но к тому времени я уже знал, что у страха глаза велики, и решил сплыть с двумя студентами МГУ от Верхне-Усинского до Енисея.
Лодку нам делали в Верхне-Усинском. В ее основе была все та же тополевая долбленка (на Енисее ее называют веткой), но для защиты от водяных брызг и для лучшей устойчивости при прохождении через пороги борта надставили досками и основательно просмолили. Мои спутники привезли в Саяны недавно возрожденную песню «Бригантину», и как они пели ее перед нашим отплытием! Мы даже хотели дать это название своей лодке, но потом она получила имя «Шадак» в честь саянского зверька — горной пищухи, которая доставила нам тогда немало хлопот.
На реке Ус мы все держали настоящий экзамен на знание речных наук и сдали его успешно. Правда, не раз пришлось приставать к берегу и вычерпывать воду, не раз видели дно своего «Шадака», скользнувшее по мокрым камням.
Шоферы на Усинском тракте в Саянах и на Чуйском в горах Алтая хорошо знают, что аварии чаще всего происходят не на самых трудных горных участках, а на сравнительно безопасных равнинах предгорья.
Так получилось и с нами. Удачно миновав устье Золотого ручья, где Ус под прямым углом бьет в отвесную скалу, знаменитый Большой Порог в устье Казыр-Сука, пройдя трудные Дедушкин и Березовый пороги, мы едва не утонули по своей беспечности в последнем и самом легком — Джойском, возле которого строится теперь Саяно-Шушенская ГЭС.
Может быть, потому, что я увидел Амур намного позже сибирских рек, долго не мог понять его нрава. Загадочна эта река со своей мутной до кофейной густоты водой, несчетными протоками, огромными резервуарами озер. Если Енисей, по словам Чехова, — неистовый богатырь, который не знает, куда девать свои силы, то Амур похож на ленивого, расслабленного гиганта, который может нанести, однако, внезапный и страшный удар. Амур щедр и коварен, однообразен и полон неожиданностей. Целыми сутками приходилось мне отсиживаться в осеннюю пору на его островах, когда верховой встречный ветер не пускал лодку на воду. Да и в любое время Амур может вымочить до костей. Недаром местные рыбаки предпочитают плавать не только в плащах, но и в полушубках.
Как тихий Хопер на Западе, как бурный Ус и спокойный Елогуй в Сибири, так близка и памятна мне на Дальнем Востоке красавица Хунгари, бегущая с хребтов Сихотэ-Алиня и впадающая в Амур возле села Вознесеновки. Разные это реки — разные на них и лодки. О хунгарийских долбленках я расскажу немного позднее, мы же пользовались для плавания по Хунгари надувной резиновой лодкой.
У резиновой лодки есть один коренной недостаток: на ней можно только спускаться по течению, а следовательно, ее нужно каким-то способом доставить к верховьям реки. И все же резиновой лодкой ныне широко пользуются дальневосточные исследователи: например, охотовед и писатель В. П. Сысоев, ботаник А. П. Нечаев, прошедшие таким способом Амгунь, Бурею, Горин и другие притоки Амура. Сам я за четыре года работы на Дальнем Востоке девять раз спускался на этой лодке по Хунгари и однажды — по реке Лимури, что в низовьях Амура.