По существу оморочка не отличается от сибирских долбленок, на которых плавают по Лене или Киренге. Сходна она и с большим обским обласом. Это довольно длинная и устойчивая (для тех, кто знаком с ней) лодочка, в которой можно стоять во весь рост и отталкиваться шестом. Впрочем, кроме шеста и маленького весла с той же поперечной рукояткой в каждой оморочке есть еще небольшие палочки, назначение которых я понял не сразу. Оказалось, что ими отталкиваются в мелких протоках и на перекатах, сидя в лодке, когда вода для весла недостаточно глубока. Я убедился, что это очень удобно.
Вот про улимагду, или, как ее часто называют на Дальнем Востоке, бат, просто необходимо рассказать подробнее.
Улимагда — гигантская долбленка, которая, наверное, не имеет себе равных, ибо выдолбить такую громадину, вмещающую более десяти человек, можно только из ствола огромного дальневосточного тополя. На батах плавают удэгейцы и орочи не только по Хунгари, но и по Иману, Викину, Хору, Тумнину, Анюю, Самарге.
При первом же взгляде на улимагду сразу бросается в глаза странный лопатообразный выступ перед ее тупым, словно обрубленным носом. Многие мои спутники утверждали, будто эта носовая лопасть каким-то способом приделана или прибита к лодке. Нет, она не приделана и не приставлена, а выдолблена, вытесана вместе со всей улимагдой из единого ствола дальневосточного тополя. Это подлинный прототип корабля на подводных крыльях. Дело в том, что речная струя ударяет под носовую лопасть и приподнимает лодку над водой. Когда двое или трое людей толкают шестами тяжело нагруженный бат против течения, он как бы нависает над быстриной. На батах проходят любые пороги и перекаты. Хорошо сбалансированный бат обладает и удивительной устойчивостью.
Пожалуй, я не преувеличу, если скажу, что невозможно представить себе групповую экспедицию по дальневосточной тайге (исключая разве геологов с их вертолетами) без помощи батов и проводников-батчиков. Сколько перевезено ими грузов, хотя бы жителями того же Куна, по одной только Хунгари во время прокладки железной дороги на Советскую Гавань! Да и по сей день выручают таежников улимагды, хотя удэгейцы и орочи предпочитают теперь ставить на баты подвесные моторы.
Не раз спускался в улимагдах по горным рекам Сихоиэ-Алиня знаменитый путешественник Владимир Клавдиевич Арсеньев. Вот каким образом тумнинские орочи изготовили такой бат на реке Поли, притоке Копи:
«Теперь наша задача состояла в том, чтобы найти тополь такого размера, чтобы из него можно было долбить лодку. Каждое крупное дерево привлекало внимание орочей… Наконец 3 июля желанное дерево было найдено. Это был тополь Максимовича вышиною в двадцать пять — тридцать метров и в два обхвата на высоте груди. Он рос по другую сторону реки».
Когда дерево повалили, «…орочи отмерили около двадцати метров от комля и отрубили вершину. Они работали дружно, с увлечением, быстро сняли с болванки кору и в полдня срубили заболонь, вырубили дно будущей лодки и обтесали ее бока…
Следующие два дня были солнечные и теплые. Орочи большими рычагами перевернули болванку тополя и поставили ее днищем на катки. Затем длинной веревкой, намазанной углем, они наметили верхние края лодки и с помощью березовых клиньев принялись срубать все, что было выше этих линий. Еще полдня ушло на выемку древесной массы из середины лодки… Тем временем Намука у комля болванки очертил границы лопатообразного носа и снял всю лишнюю древесину. На второй день к вечеру лодка вчерне была готова.
Пятого июля орочи отделали улимагду начисто. Особыми поперечными топориками (упала) они стесали борта ее настолько, что казалось, будто она сделана из фанеры. Дно лодки оставили несколько толще, чтобы оно могло выдержать давление камней на перекатах. Теперь оставалось только опалить улимагду. Орочи… пошли за берестой. Особыми распорками они немного раздвинули края улимагды в стороны, затем поставили ее днищем на деревянные катки и по всей длине разложили под ней березовое корье. Опаливанием лодки достигается одновременно осушка ее и осмаливание. Пока Мулинка и Хутунка обжигали улимагду, Намука сделал кормовое весло, а Сунцай приготовил шесты. Часам к двум пополудни 5 июля все было готово».
Этим описанием можно и закончить очерк. Хочется только пожелать, чтобы берестяные лодки эвенков, миниатюрные обласки кетов, могучие улимагды удэгейцев не оставались лишь в описаниях путешественников, не уходили в предания и сказки, а сохранялись на озерах и реках. Для таежных охотников они не объекты поэтического восхищения, но предметы постоянного пользования. Не всегда их заменишь техникой. Да и не только в утилитарном использовании здесь дело.