Василий Иваныч увидел перед собой стеклянную голубую гору. Внизу, под горой, — голубая пещера с зеленоватым внутренним свечением.
— Красиво, — сказал он.
— Да, — согласился с ним Пилюта, — очень красивая дырка: лед долбить не нужно для тротила. Это ты точно заметил.
Василий Иваныч вглядывался в льдину и находил необыкновенное богатство красок, начиная с красного, как застывшая кровь, от низкого солнца, просвечивающего гору насквозь, до зеленых и лиловых тонов.
Пилюта вытащил из чемоданчика тротиловую шашку, похожую на кусок дешевого мыла, и бикфордов шнур. На шнур он надел запал — бронзовую трубочку с донышком — и, чтобы запал дернулся, смял трубочку зубами. Запал вложил в дырку на шашке и подвязал еще две шашки к первой. Потом залез в пещеру и снаружи торчали только его ноги в рыжих унтах. И ноги шевелились — наверное, помогая рукам.
Наконец Пилюта вылез.
«Сейчас подожжет шнур сигаретой, как в кинофильмах», — почему-то подумал Василий Иваныч, но Пилюта обложил шнур спичками и чиркнул по ним коробкой. Погасшую и замусоленную сигарету он держал в губах.
Из пещеры пошел дымок. Все не спеша отошли в сторону. Раздался взрыв, и торос как будто вздрогнул, а из пещеры вылетел черный дым и осколки льда.
Тракторист подогнал платформу вплотную к торосу. Василий Иваныч залез наверх, со злостью воткнул лом в ослабленный взрывом торос, и вниз, подпрыгивая, покатилась сверкающая глыба льда. Парни переносили куски льда вперед, чтобы больше поместилось на платформе. Василий Иваныч сбросил куртку и работал в одном свитере…
На другой день работы не было. Все близлежащие порты закрылись из-за погоды, а здесь светило солнце.
Василий Иваныч отоспался и приобрел человеческий облик и человеческое желание двигаться, хотя все мускулы болели, как после драки.
«А ведь я научился сдергивать фильтры, черт побери!» — подумал он и отодвинул столик, чтобы ходить по комнате не натыкаясь.
«Страшная штука — Арктика, — вспомнил он слова доктора. — Ну, да не так страшен черт…»
В комнате никого не было.
Он нагнулся, нащупал под кроватью карабин и мешочек с патронами, набил две обоймы.
«А иначе сказки не получится», — подумал он, выходя на улицу.
Ветерок дул в спину. Солнце, теперь уже перетянутое посредине, похожее на песочные часы, стояло на отливающей металлом равнине, и над горизонтом темно-лиловые полосы: это небо вобрало в себя цвет открытой воды — разводий. Так объяснил инженер. Снег, словно обструганный выщербленным рубанком, звенел под ногами.
Василий Иваныч повесил карабин прикладом вгверх, сделал спокойное лицо и не спеша начал спускаться с высокого берега. На склоне железная бочка стояла на ребре, что явно противоречило физическим законам. Василий Иваныч подошел к ней, долго думал, как это могло так получиться, и догадался: бочка вмерзла, а снег из-под нее выдуло.
— Сами понимаете — Арктика, — передразнил он инженера и двинулся дальше, но тут же провалился по колено в трещину, замаскированную заподлицо снежным мостиком.
«Надо идти мягче», — решил он и теперь уже при каждом шаге вес тела переносил осторожно и до острова Дальнего ни разу не провалился.
На гребне Дальнего стоял высокий темный обелиск.
Василий Иваныч глянул за остров и остолбенел. Вчера он видел только один торос, а здесь океан до самого горизонта был заставлен голубыми и зелеными кристаллами, освещенными красным, изуродованным рефракцией солнцем.
Он подошел к первой льдине толщиной метра в четыре, вмерзшей под углом, и заглянул в пещеру, отгороженную сосульками, достающими снега. И в снегу были окошки, светящиеся изнутри синими фонарями с фольговыми блестками и пузырьками воздуха, как будто через воду продували воздух.
— Ничего себе! — сказал Василий Иваныч вслух. — Страшная штука — Арктика, неприятно оказаться с ней один на один. Заодно гляну, далеко ли разводья, — решил он и двинулся вперед.
Он шел уже около часа, перелезая через торосы, где их нельзя обойти, и спина его взмокла.
«Трудно было открывать Северный полюс, — подумал он, переводя дыхание. — Утомительно».
Остров скрылся за сверкающим однообразием льдов. Ветер дул в спину.
«Еще немного пройду и, если не будет разводий, поверну назад», — решил он.
Он все шел. Ветер усилился и дул уже сбоку. «Что это? Или ветер переменил направление, или я дал крюк?»