— У меня есть.
Судья откинулся на спинку стула.
— Мы вас слушаем.
— Судебное разбирательство, — начал Андрей Аверьянович, — дало нам в руки новые факты, пролив свет на взаимоотношения жителей поселка Желобного, на их отношение к Кушелевичу. Яснее вырисовалась и фигура самого Кушелевича. Это бесспорно добросовестный, влюбленный в свое дело работник, любящий муж и отец, гуманный человек — хранитель живой природы, изучать и оберегать которую он считает своей обязанностью. Это наш современник, советский человек шестидесятых годов во плоти, мы гордимся такими, говоря: смотрите, какие выросли у нас люди, как высоки их моральные качества! И такого человека видим мы не на Доске почета, а на скамье подсудимых. Как же это случилось? Что привело его на эту скамью?
Кушелевич столкнулся с темной, враждебной нашему обществу силой, — продолжал Андрей Аверьянович, — с браконьерами, с теми, кто расхищает народное достояние, с людьми, которые нарушают советские законы, понимая, что действия их есть преступление. Кушелевич и здесь поступил, как должен поступать настоящий советский человек — пошел навстречу опасности и помог органам милиции схватить браконьеров за руку. Из материалов дела ясно видно, что Кушелевичу за это грозили расправой и угрозы были не шуточные: на свободе остались родственники арестованных браконьеров, остался Григорий Моргун, который в этот раз не угодил за решетку, но все знали, что он был одним из самых дерзких нарушителей законов, человек властный и, по свидетельству односельчан, скорый на расправу. Насколько такие угрозы серьезны, могут засвидетельствовать местные жители — на их памяти не один случай расправы браконьеров с лесниками и наблюдателями заповедника…
Андрей Аверьянович сделал паузу. Слушали его внимательно, заседатель с седыми висками даже головой иногда кивал в знак согласия.
— Работники заповедника, — Андрей Аверьянович бросил быстрый взгляд на Валентина Федоровича, — отлично понимали, какая опасность грозит их сотруднику, и кто-то из них всегда сопровождал Кушелевича, когда он отправлялся в горы. Но спустя некоторое время бдительность их стала ослабевать, и Кушелевич оказался в верховьях Малой Лабы один. Тут-то и встретил его на тропе, ведущей к перевалу, Григорий Моргун, ранее грозивший свести с ним счеты. Представьте себе психологическое состояние человека, над которым долгое время висит дамоклов меч смертельной опасности. Сначала он остро воспринимает эту угрозу, потом ощущение опасности притупляется, иногда забывается, будто ее pi вовсе нет. Человек расслабился, отдаваясь без оглядки жизни, работе. И вдруг опасность возникает на пути, внезапно, застав врасплох. В считанные доли секунды надо сообразить, что делать. В эту минуту он может сделать неверное движение, необдуманный — да у него и нет времени на обдумывание — шаг. Кушелевич встретился в лесу один на один с врагом, который искал случая отомстить, свести счеты. Кушелевич знает нравы pi психологию браконьеров — в одиночку они гораздо опаснее, потому что один не боится свидетелей. Моргун стоял на тропе один и ружье держал в боевой готовности. В материалах следствия можно найти утверждение, что Моргун не собирался стрелять, не угрожал ружьем Кушелевичу — об этом свидетельствует его поза перед смертью. Это неверное утверждение. Действительно, перед тем как прогремел злополучный выстрел, Моргун стоял правым боком к Кушелевичу, но это как раз и говорит о том, что он готов был выстрелить, так как стрелял, держа приклад не у правого плеча, а у левого, он же был левша… Итак, стволы браконьерского ружья смотрели в грудь Кушелевичу, времени для раздумий ему не оставалось, и можно ли винить его за то, что он в этой смертельно опасной ситуации поднял оружие в защиту своей жизни? И если бы Кушелевич выстрелил в Моргуна, я имел бы все основания утверждать, что это был выстрел, продиктованный необходимостью защищаться… Но вы слышали, что сказал здесь сам Кушелевич: он не стрелял в Моргуна. Узнав Николая Михайловича и его жизнь поближе, вникнув в документы этого дела, побывав на месте преступления и в поселке Желобном, где проживал убитый, я убедился: Кушелевич говорит правду — он не стрелял. На чем же покоится моя убежденность?
Следствие нашло в показаниях Кушелевича некоторые противоречия. Я имел возможность убедиться, что все им сказанное правдиво и точно рисует картину трагедии, разыгравшейся на берегу Малой Лабы. Одно из кажущихся противоречий мы уже рассмотрели: прав Кушелевич, утверждающий, что Моргун направил ружье на него, хотя и стоял необычно для изготовившегося стрелка. Далее, Кушелевич показал, что он обернулся на выстрел, но никого не увидел. Следствие считает, что никого он и не мог увидеть, потому что стрелял сам. В том месте, откуда, по утверждению Кушелевича, раздался выстрел, следователь добросовестно искал следы, справедливо полагая, что человек, если он в том месте находился да еще и стрелял, не мог не оставить следов, хотя бы самых незначительных. Однако ничего обнаружить не удалось: ни отпечатков сапог, ни заломанных веток, ни пыжа от заряда. Больше того, с указанного места нельзя было прицельно стрелять в Моргуна: мешали сучья деревьев и кустарник. Странно? Действительно странно, если Кушелевич правильно указал место, откуда кто-то неизвестный нам выстрелил в Моргуна. Но ничего странного во всем этом не будет, если иметь в виду следующее обстоятельство: горы, стиснувшие в том районе долину, так причудливо отражают звук, что место его зарождения не соответствует тому, откуда слышится он уху. Если бы следствие поставило эксперимент, оно убедилось бы, что Кушелевич оглянулся вправо на выстрел, который произвели совсем в другом месте, а именно на правом берегу реки. Могут спросить: как это не новичок в горах, научный сотрудник заповедника так легко поддался слуховому обману? Отвечу: во-первых, слуховая иллюзия очень убедительна, во-вторых, надо помнить, в какой ситуации он оказался. Ни о чем другом не раздумывая, Кушелевич бросился к упавшему Моргуну. Позже, потрясенный случившимся, Кушелевич направился к туристскому приюту, чтобы привести людей. Меньше всего в эти минуты он заботился о себе, не думая о том, чем грозит ему самому это происшествие. Хочу подчеркнуть, что и в данной ситуации Кушелевича упрекнуть не в чем и противоречия в его поведении и показаниях усмотреть трудно… Еще одно противоречие в показаниях Кушелевича относится к характеру огнестрельного ранения на шее Моргуна. Пуля вошла справа от кадыка, вышла слева. На этом основании делалось предположение, что Кушелевич выстрелил в человека, который даже и не смотрел в то мгновение в его сторону. Характер ранения действительно странен, если считать, что стрелял Кушелевич. Но если иметь в виду, что выстрелили с другой стороны реки, то характер ранения не противоречит показаниям Кушелевича, а подтверждает, что Моргун стоял к нему вполоборота, положив ружье стволами на правую руку. Прошу ознакомиться со схемой, которую я набросал…