Листья бережно держат в своих ладонях зеленый ребристый стебелек, несущий целую коллекцию живых миниатюр. На самой верхушке крохотные зеленовато-белые бусинки бутонов. Ниже они становятся похожими на смешных головастиков с изогнутым хвостом. Еще ниже происходит чудо: головастики превращаются в легкие нетающие снежинки.
Отщипните один-два цветка-снежинки (наверное, никто за это не осудит), положите на ладонь и рассмотрите. Чуточку фантазии, чтобы представить цветок-миниатюру в два-три раза большим, чем он есть, и вы увидите настоящую орхидею, ту пленительную чужестранку, о которой грезят цветоводы.
Белые, хрупкой нежности лепестки образуют замысловатый рисунок. Два боковых — словно легкие крылья парящей птицы. Три верхних сложились шалашиком. У них серьезное дело: оберегать от дождя и ветра спрятавшиеся под ними тычинки и пестик. Нижний лепесток у всех орхидей называется губой. Самый крупный и яркий среди всех остальных, часто вздутый пузырем, он служит вывеской и посадочной площадкой для насекомых-опылителей. У любки губа скорее похожа на зеленовато-белый дразнящий язычок. Завершает цветок-миниатюру длинный, изящно изогнутый и заостренный на конце шпорец. Это как бы последний штрих, легкий росчерк художника, довольного своим прихотливым творением.
В хитроумном цветке все подчинено главному: оставить после себя потомство. Нежный аромат, усиливающийся к вечеру, и белый цвет лепестков, хорошо заметный в сумерках, приглашают и направляют к цветку ночных бабочек. Угощение — нектар — спрятано на дне шпорца, куда может проникнуть только их длинный хоботок. Сесть на цветок бабочка не может: мешают крылья, да и язычок любки неудобен для посадки. Поэтому, заняв удобную позицию, бражник или совка на лету тянется хоботком к шпорцу. Но у его входа под навесиком из верхних лепестков есть «клювик», соединенный со сросшимися вместе пестиком и тычинками. Просовывая хоботок в шпорец, бабочка толкает «клювик». Слипшаяся в комок пыльца при этом наклоняется и прилипает к голове насекомого. С этим неожиданным для себя грузом гость и улетает к другому такому же цветку, где при новой попытке полакомиться нектаром оставляет пыльцу на рыльце готового к опылению пестика.
Примерно в тех же местах живет другая северная орхидея — «кукушкины слезки», или ятрышник. Родственницы, они и цветут в одно время, и обликом схожи. Только листья у ятрышника пошире и все в красновато-рыжих крупных «веснушках». Если верить сказке, это кукушка однажды оплакивала какое-то свое птичье горе и ее слезы навсегда остались на листьях травки. Отсюда и название: «кукушкины слезки». А ботаники утверждают: темные пятнышки ятрышника — это своего рода солнечные батарейки, улавливающие тепловые лучи. «Изобретение» весьма полезное прохладной весной. Нарядные листья ятрышника не уступают по красоте мраморным листьям некоторых тропических орхидей.
Цветут две северные сестрицы похоже: у обеих высокий «колосок», усеянный причудливыми цветками. Только у ятрышника они по наряднее, чем у любки: светло-сиреневые, и каждый лепесток разрисован своим неповторимым фиолетово-бархатным узором. Особенно богат и прихотлив узор на нижнем лепестке — «посадочной площадке», приспособленной для приема дневных насекомых. У ятрышника она широкая и яркая, как расшитый шелками коврик у порога. Зато в аромате нарядные цветки ятрышника много уступают ночной фиалке. Что ж, каждому свое.
Любка и ятрышник — скромницы. А есть в наших лесах орхидеи, которым не зазорно появиться и среди своих тропических сестер. Я видела их в оранжерее Главного ботанического сада Академии наук СССР рядом с гостьями из-за океана. В этой изысканной компании они не казались «золушками».
Вот, например, циприпедиумы, или венерины башмачки. Гордость наших лесов. Говорят, когда-то эти орхидеи целыми зарослями встречались не только в лесах, окружающих Москву, но и в районе Ленинских гор, в Лефортове, там, где теперь кипит городская жизнь. В наши дни их можно найти, да и то очень редко, как жемчужину на дне моря, лишь в глухих, далеких от селений смешанных и еловых лесах. Там, на влажном лесном перегное, прогретом солнцем, в начале лета раскрываются их крупные причудливые цветки.
Когда их увидишь, становится понятным и необычное для цветов сказочное название: венерины башмачки. Цветок прекрасен и вполне может быть посвящен богине любви и красоты. Его волнистые, словно летящие темно-пурпуровые лепестки легки и изящны. Но причем тут башмачки? «Виновница» столь странного названия — непременная у орхидей губа. У башмачков она вздута и впрямь похожа на переднюю часть атласной туфельки.